Дело беглого мужа

После того как судья удалился, публика начала неспешно расходиться. Хоумен тоже направился к выходу, когда возле него внезапно вырос Таннер. Взглянув на него, Хоумен отшатнулся. Шофер был, по-видимому, взбешен.

– Это как же получается, – прорычал он, – думаешь, если ты важная птица, а я простой парень, то ты сможешь отыграться на мне? Знаю, что ты меня теперь выгонишь, да мне плевать, ты у меня попомнишь! Пока что я молчал, но уж теперь…

Не договорив, Таннер повернулся и исчез за дверями суда, прежде чем Хоумен успел открыть рот. Зрители, с нетерпением ожидавшие исхода неожиданного скандала, тоже разошлись. Никто не обратил внимания на то, что вслед за шофером, стараясь не терять его из виду, проскользнула молодая женщина с весьма аппетитными формами. Излишне говорить, что это была Орти, которую весьма заинтересовали слова, в запальчивости сказанные мистером Эрнстом Таннером, шофером (теперь уже бывшим) известного продюсера Жюля Хоумена.

Глава 15

О да, Гортензия Энтовская, верная подруга Стефании Клэр, была мастером своего дела. Языки мужчин сами собой развязывались в ее присутствии. Таннер не был исключением. Познакомиться, завязать разговор, подружиться – все это заняло не более часа. Через полтора часа после окончания судебного заседания Таннер и Орти были уже друзьями. Они сидели в кафе, и Таннер изливал новой приятельнице душу. Он был уже порядком навеселе.

– Понимаешь, сестренка, этот Хоумен – тонкая штучка! Ну, и Эрнсту Таннеру тоже палец в рот не клади. Пусть он придержит язык, когда говорит о Таннере.

– Ах, брось, Эрнст, ну что ты можешь сделать? – коварно вставила Орти.

– Что я могу сделать? Да все, что захочу. Могу, например, доказать, что Хоумен нагло лжет насчет этой машины…

– Ну, – подбодрила его Орти.

– Видишь ли, детка, Хоумен позвал меня утром 18-го и сказал, что у него важная работа и что я могу быть свободен. Ну, я вымыл машину и залил бензином бак. Сам не знаю, почему я взглянул на спидометр. Там было 13 426 миль. Ну, ладно, а когда машину доставили обратно, на спидометре было 14 153 мили. Понимаешь? Семьсот тридцать две мили за время между утром 18-го и ночью 19-го! Значит, Хоумен лжет! Ведь я шофер, малютка, я знаю этот драндулет, как родного брата. Меня в этом деле не проведешь. А впрочем, черт с ним, с Хоуменом. Может, я тоже погорячился, но уж очень меня взорвало, когда он заговорил об этом проклятом телефоне. – Таннер, казалось, несколько протрезвел. – Давай уберемся отсюда и поедем куда-нибудь, крошка. Я тебе могу еще кое-что порассказать про моего бывшего хозяина, если это тебе интересно, только не здесь.

Орти колебалась, ей не хотелось заходить слишком далеко. Но потом вдруг в ее памяти возникло бледное, расстроенное лицо Стефании. «Я должна ее выручить, – подумала она, – я должна узнать все об этом Хоумене». И, послав Таннеру самую очаровательную улыбку, она весело воскликнула:

– Ну, конечно, давай удерем отсюда, дружище!

Глава 16

Трэгг умел владеть собой, и обычно на его лице не отражались его настроение и мысли. Однако когда он к вечеру после суда оказался в конторе Мейсона, все же было заметно, что обычно столь спокойный и хладнокровный офицер полиции выбит из колеи.

– Я запутался в этом деле, Мейсон, – честно признался он. – Многое меня в нем смущает, особенно это убийство в отеле. Не могу отделаться от мысли, что ваша прелестная клиентка – не усмехайтесь, Перри, – имеет к этому какое-то отношение. Она, если не ошибаюсь, живет теперь в отеле «Адирондакс» почти рядом с «Гейтвью»?

– Вы не ошибаетесь, – спокойно заметил Мейсон. – Ее дядюшка взял девушку из клиники под залог и поселил в этом отеле, что еще?

– Многое. Например, эти ключи, которые оказались у мисс Клэр…

– Да, ключи, – задумчиво протянул Мейсон. – Вы правы, Трэгг, эти ключи представляют большой интерес, особенно один из них.

Трэгг жадно уставился на адвоката, но тот больше не сказал ни слова.

– Что меня больше всего удивляет, – продолжал Трэгг, – так это то, что вы на суде не спросили Хоумена насчет этих ключей.

– А почему обвинитель не спросил?

– Это его дело… Но вы… Не пытайтесь уверить меня в том, что вы просто забыли это сделать. Я слишком хорошо знаю вас, Мейсон. У вас есть какой-то план, который вы скрываете от меня.