Дело Белки

Правда, его апартаменты, несмотря на палаточный тип жилища, смотрелись куда шикарнее того, что я когда-либо смогу себе позволить. Начать с того, что ткань шатра оказалась чистым шелком. Пол устилали персидские ковры и шкуры более или менее известных мне животных. Поверх них на небольшом возвышении теснились сплошь золотые и изредка серебряные блюда с самой невероятной снедью. Пловы, жаркое, фрукты, лепешки, сладости. Изобилие, собранное на этом дастархане, могло одновременно служить как залом славы какого-нибудь восточного шеф-повара, так и комнатой пыток для человека, сидящего на низкокалорийной диете. Однако ни гастрономическими, ни прочими сокровищами диковинное убранство шатра не исчерпывалось. На мой взгляд, самой удивительной его деталью было огромное, кряжистое, расходящееся у основания на шесть-семь равноценных стволов дерево. Вершины этого исполина я не видел. Она терялась где-то за пределами опирающегося на него шатра. При этом каждый ствол в отдельности нес еще и свою собственную дополнительную функцию. На одном было собрано всяческое оружие. Между двумя другими растянули большой прямоугольный кусок чьего-то меха. Четвертый ствол служил банальной вешалкой для одежды. Пятый вроде бы тоже. Хотя то драное рубище, которое на нем висело, выглядело, скорее, не одеждой, а нелепой грязной тряпкой, невесть как оказавшейся в этом царстве роскоши и комфорта. И тем не менее именно при виде этого предмета у меня почему-то возникло стойкое ощущение дежавю. Я ни минуты не сомневался в том, что ранее уже сталкивался с этой вещью. Вот только где и когда? Заинтригованный своим открытием, я приблизился к рубищу и только-только собрался его подробно изучить, как в шатер вошли двое: суровый, одетый в длиннющую холщовую рубаху былинный старец, а с ним развеселый молодой ухарь в тельнике и галифе. В молодце я с трепетом узнал самого Перуна.

— Ну что, братуха, — весело обратился глава старославянского божественного пантеона к своему спутнику. — Как те наше воинство? Внушаеть?!

— Ничего так орава, — согласился старец.

— Да ладно те, Велька! Чего ты гонишь? «Ничего»… Уж полторы тыщи лет такой ватаги не собирали! И, промежду прочим, не без твоего, братка, участия!

«Не может быть! — вскинулся я, не веря своим ушам. — Велька… Братка… Это что же получается, Перун с Велесом разговаривает?!» Я так разволновался из-за своего открытия, что даже рискнул высунуться из складок рубища, в котором спрятался, едва боги вошли в шатер. Очень уж захотелось получше рассмотреть самого главного босса Общества, о котором было столько разговоров, что я и сам поверил: если кто-то сможет разрулить нынешний кризис, то только он — Велес Великий и совсем не Ужасный. Увы, осмотр получился весьма беглым! В том смысле, что едва я уставился на Велеса, как на меня уставился Перун. В результате пришлось срочно бежать, лететь, падать, крутиться, закладывать виражи — и все это под яростные хлопки рассвирепевшего божества.

— Нет, ну чтоб тебя, а?! Бог я или не бог! Почему даже в моем шатре от комаров спасу нет?!

— Да ладно тебе, уймись! — попытался утихомирить брата Велес. — Ты лучше скажи, откуда у тебя тут чинара взялась?

— «Чинара»? — удивился Перун, остывая. — А! Дерево, что ль?! Гы…

Божество самодовольно похлопало по одному из семи стволов, как раз по тому, на котором метром выше я нашел себе временное убежище.

— Это мне Кубера подарил! Вместе с прочей обстановкой!

— Кубера, значит… — нахмурился Велес. — Это тот одноглазый толстяк, который любит людей в растения превращать?

— Он самый! — осклабился Перун. — Это «чинарик», кстати, тоже из смертного. Наглый такой человечишка попался. Дважды пытался индуса моего обокрасть. Куберина кобра ему, видишь ли, понравилась. И меня, кстати, обманул. Сказал, что на тебя работает!

— Вот оно что! Узбек, значит, — задумчиво пробормотал Велес. — Теперь понятно, почему чинара. Это, выходит, его одежа там висит?

Божественный старец указал рукой на рубище, и я наконец сообразил, откуда оно мне знакомо. Это был тот самый халат, в котором я привык видеть младшего егеря Общества Алихана.

— Ага! Его. Только ты не трогай. А то он обратно превратится. На че я тогда шатер крепить буду?!

— Лады, — даже не попытавшись поспорить, согласился глава Общества, и я едва не рухнул на ковры с превращенного в чинару узбека.

«Как же так?! — не поверилось мне. — Мы ж тебя ждали, чтобы ты всех спас. А тут твоего сотрудника деревом сделали, и ты даже не хочешь пальцем пошевелить?! Да кто ж ты после этого?!» И вдруг я сам себе дал абсолютно однозначный и, несомненно, верный ответ на собственный вопрос: «Велес — бог! А боги между собой конечно же всегда договорятся!» Надежда на то, что сейчас все изменится к лучшему, погасла во мне так же быстро, как и появилась.

— Ну что, по рюмашке? — предложил Перун, одной рукой вытаскивая из угла колоссальную бутыль с полупрозрачной коричневатого цвета настойкой.

— Перцовка? — оживился Велес.