Дело Белки

«Ну конечно! – мигом пронеслось у меня в мозгу. – Вот почему санитар назвал эту штуку «Спящей красавицей»!»

– Так что же, – решил на всякий случай уточнить я. – Вы Логопеда просто усыпили?

– Ну слава богу! – с облегчением вздохнула Баба-яга. – Дошло наконец!

– Хорошо! – все еще сомневаясь в правильности поступка, согласился со старухой. – Поверю вам еще раз.

– Вот и молодец! – похвалила меня старая и, подобрав метлу, стукнула черенком об пол.

Повинуясь ее безмолвному приказу, связывавшие меня ремни распались, и я смог встать из кресла. Второй удар метлы заставил распахнуться окно, а третий приподнял над полом принесенный санитарами ковер, который, как уже можно было догадаться, был ковром-самолетом.

Через мгновение мы вылетели из здания.

– Эх, не мой аппарат! – посетовала Баба-яга, с ловкостью вологодской кружевницы перебирая бахрому ковра и заставляя его тем самым поворачивать в нужные стороны, набирать и терять высоту, увеличивать и замедлять скорость.

Я же тем временем на зависть Цезарю и Наполеону одновременно делал целую прорву разных дел: переодевался в возвращенную мне бабкой форму Неудачника, пытался не свалиться с ковра (спасибо моим когтистым тапкам!), подавлял тошнотворные приступы страха высоты и наконец, выслушивал выдаваемые Ариной Родионовной инструкции.

– Ты, касатик, главное – не суетись. Охраны у изолятора немного – человек восемь, а может, и того меньше. Они, конечно, по тревоге уже все поднялись, но о том, что я на вашу сторону переметнулась, пока не знают. Так что попробуем по-тихому все провернуть. Ну а ежели не выйдет…

Старуха обернулась и протянула мне конфискованный у санитара пистолет для игры в пейнтбол. Не сказать, что мне улыбалась перспектива в кого-то стрелять, но очень хотелось, чтобы Баба-яга прекратила буравить испытующим взглядом мою скромную, измученную высотобоязнью персону, и снова начала смотреть вперед – куда мы летим. Поэтому я молча принял оружие и даже сделал вид, что пытаюсь целиться.

– Не забудь с предохранителя снять, – напомнила Арина Родионовна, возвращаясь к управлению ковром.

– Не забуду! Не маленький! – буркнул, понимая, что вряд ли вспомнил бы об этой несущественной мелочи. – Вы сами-то ничего не забыли?

– Ты это про что? – удивилась Яга.

– Про руль! – отчаянно взвыл я, потому что ковер заложил очередной крутой вираж и чуть не вписался в верхушку особенно высокого дерева.

– Об этом не беспокойся! – подбодрила меня бабка. – Я автопилоту пару узелков на память завязала, так что он теперь нас сам на цель выведет. Ты лучше вот чего учти. Зарядов у тебя выше крыши – с полсотни, а то и поболее, но бить надо по ногам. На другие места «тормозуха» слабо действует.

– Чего слабо действует? – не понял я.

– «Тормозная жидкость», она же «Слеза Тортиллы», она же «Остановка по требованию»! – пояснила Арина Родионовна. – Иными словами, околдовывающее вещество нервно-паролетического действия.

– Парали!.. – машинально поправил я старуху.

– Нет, парОле! – настояла на своем Яга. – От слова «пароль». Пока пораженному его на ушко не скажешь, будет ползти, как улитка на склоне. А ежели аллергик попадется, может и вовсе слечь.

– Надолго?

– Как знать… Илюша Муромец – тот вовсе на тридцать три года припал, пока калеки похожие нужное словцо не шепнули.

Я уже собрался поинтересоваться: те ли это самые «похожие калеки», которые в печатных изданиях значатся, как «калики перехожие»? Но вдруг снизу раздался выстрел.

– Ложись! – скомандовала Арина Родионовна, и я с готовностью растянулся на пузе.

При этом неправильно выбрал направление и улегся не вдоль ковра, а по диагонали, в результате чего моя голова оказалась за бортом нашего летательного аппарата, что не прибавило мне удовольствия от полета, зато позволило увидеть происходящие внизу события.

Стреляла, как и следовало предположить, охрана, с количеством которой Яга явно просчиталась. На первый взгляд по рощице, окружавшей длинный, поделенный на изолированные боксы госпитальный барак, перемещалось около двадцати санитаров. Я покрутил вернувшееся ко мне кольцо и с радостью убедился, что глиняных пенсионеров среди стрелков не было. Это означало, что огонь велся не очередями из «калашниковых», а одиночными выстрелами из охотничьих карабинов. Впрочем, подобного обстрела нам тоже вполне хватило бы, но, как оказалось, мишенью сорвавшихся с цепи медиков были отнюдь не мы. Стрельба велась по движущимся в сторону леса фигуркам, в которых я с удивлением узнал Дурака, егеря и Счастливчика. Судя по всему, преследование началось только недавно, и пока моим сослуживцам удавалось ускользать и от пуль, и от санитаров. И все-таки при таком количестве азартных стрелков у моих друзей попросту не было шансов уйти невредимыми.

– Видишь тех орлов на крыше? – спросила откуда-то сзади Баба-яга. – Начнем с них. Приготовься, иду на посадку.