Дело Белки

Результат оказался неутешительным. Теперь Барс Мурзоевич, как и положено мокрому коту выглядел несчастным и жалким, но бодрости перенесенная водная процедура ему не прибавила. Я же чувствовал себя последней сволочью – гадом, который нагло глумится над своим нуждающимся в помощи товарищем. Не утешало даже то, что мне самому тоже отчаянно требовалось чье-то участие. У меня на руках было два волшебных злодея и один предатель, а также тяжело раненный товарищ. И не просто товарищ, а легендарный Кот Ученый, чья жизнь казалась мне не менее ценной, все творчество описавшего этого зверя Александра Сергеевича Пушкина. Доставить Васильева-младшего к ветеринару я был не в состоянии. Его и сдвинуть-то с места было почти невозможно, не то что дотащить до покинутой нами Штаб-квартиры. Куда проще было самому сбегать в Москву и попытаться привести какого-нибудь доктора сюда. В конце концов, остатков моего аванса должно было хватить на то, чтобы какой-нибудь эскулап по части животных согласился совершить выезд к тяжело больному четвероногому другу. Вот только как затащить его на ту сторону? Мало того, что станется с этим врачевателем братьев наших меньших, когда я покажу ему Барса Мурзоевича? Скорее всего, у него попросту съедет крыша, и вместо специалиста, способного вылечить кота, я получу беспомощного человека, нуждающегося в помощи психиатра. Опять же, как бы крепко я не связал наших врагов, где гарантия, что за время поиска и доставки ветеринара, они не найдут способ освободиться? Ведь если это произойдет, то Кот Ученый окажется даже в большей опасности, чем сейчас. С каждым витком моих размышлений ситуация казалось мне все более и более неразрешимой, и тут я вспомнил: «Ковер!» Действительно, транспортное средство вечекистов было бы сейчас очень кстати. Да, конечно, я не умею им управлять, но уж что-что, а это дело техники. Дерну за одну веревочку, дерну за другую – глядишь, и научусь. Окрыленный осенившей меня идеей, я занялся обеспечением безопасности Васильева-младшего. Страшно подумать сколько бы реального времени мне понадобилось, чтобы спилить перочинным ножом хоть одну тоненькую березку. Я же спилил их сразу восемь, причем в режиме сверх скорости справился с этим за какие-то доли секунды. Примерно, столько же ушло, чтобы превратить березовые стволы в остро оточенные колья, которыми я зафиксировал на земле, уложенного мордой вниз Кощея. Два кола были вбиты с двух сторон от его шеи, еще два по бокам от туловища. Остальные, вбитые крест-накрест должны были удерживать ноги. Соловей и Дмитрий не представлялись мне столь опасными, поэтому их я просто примотал скотчем, каждого к своему дерево, а Разбойнику еще и сделал надежный кляп.