Дело было в Пенькове

Так вот. Вызывают меня в район на совещание по вопросу уборки льна. Выступает председатель райисполкома и говорит про целину, про гидростанцию, про Китай, про Индию — все правильно говорит, и мы хлопаем в ладошки. Потом опускается пониже, на областной масштаб, отмечает достижения — и опять вроде правильно, и опять мы хлопаем в ладошки. А уже к концу опускается он вовсе на землю, на наш район, и тут у нас ничего нету, никаких достижений, кроме недостатков. Доводит он до нашего сведения, что соседний район взял обязательство к пятнадцатому сентября сдать лен государству, и мы не должны отставать, поскольку с этим районом у нас договор на соревнование.

Сижу, хлопаю в ладошки, а сам думаю: не сдать нам ленок к пятнадцатому, ни в какую не сдать. В прошлом году сдавали, а в этом не сдать. Весна пришла поздняя, все сроки передвинулись почти на месяц против прошлого года, и всем это известно. Чего же мы тут друг другу голову морочим? Эх, думаю, была не была, дай, думаю, выскажу свои соображения. Взошел на сцену и стал объяснять, что, мол, как хотите, а колхоз «Волна» раньше октября ленок сдать не сможет, поскольку это зависит не от колхозников, не от эмтээса, а от росы да солнышка. Тут председатель обрывает меня и спрашивает: «Что же вы считаете — в соседнем районе климат другой?» — «Не знаю, говорю, какой там климат, а у нас только еще бабки ставят. Можете приехать, поглядеть»… Тут как начали меня парить, как стали парить, так я и соображение потерял: и объективные причины на меня налепили, и зеленые настроения, и отсталость, и ту же самую формалистику… Жду, — может, хоть кто-нибудь заступится. Нет. Или молчат, или ругают. А сосед еще в ухо шепчет: «Что ты растравил народ, как маленький? Принимай обязательство, а там видно будет». Вышел я из этой бани и поехал домой. А через несколько дней приходит, конечно, директива — так и так, в соответствии с решением актива развернуть политмассовую работу, нацелив колхозников на безусловное выполнение принятых обязательств по сдаче льноволокна к пятнадцатому сентября, и прочее и прочее… Знаешь, есть такие директивы: маленькая, тоненькая бумажка папиросная, а ты об нее бьешься, бьешься — и так и этак, — только лоб горит, а больше ничего. Подшил я эту директиву и велел Леньке написать лозунг, тот самый, за который ты меня формалистом назвала.

Ну ладно. А теперь давай поглядим, чем дело кончилось. Десятого сентября опять вызывают меня в район по вопросу уборки льна. Я немного запоздал. Приезжаю, вижу — сидит представитель из области. А нас тогда мало позвали — человек пять, на выборку. «Вы председатель колхоза «Волна?» — спрашивает меня представитель. Отвечаю: «Я». — «Когда вы ленок сдадите?» Припомнил я тут недавнюю баню, припомнил и обязательство наше и ляпнул: «Пятнадцатого сентября сдадим». Он поглядел на меня как на дурачка и давай парить: «Как же вы сдадите к пятнадцатому, когда весна была поздняя? — говорит. — Неужели вы не понимаете, что ленку месяц на стлище лежать надо? Что вы, говорит, первый год в сельском хозяйстве?» И снова я получился дремучий формалист. Срамит меня представитель, срамит, а председатель райисполкома глядит, как невинный младенец, ясными глазами и головой качает. Дескать: «Как же это вы недодумали, Иван Саввич?» Хотел я ему прежние речи напомнить, да чего уж там: на гриве не усидел — так и на хвосте не удержишься. Так и поехал домой.

— Трудно вам приходится, — сказала Тоня после недолгого молчания.

— Так трудно, что иногда думаешь бросить все и подаваться куда-нибудь в подпаски или в сторожа. С этой работы будешь не богат, а горбат. Одно дело — начальство жмет, другое дело — с людьми тяжело. Вон председателя «Нового пути» непрерывно хвалят, а дай ему нашего Матвея — тоже лазаря запоет.

— Люди с недостатками всюду бывают.

— Такого, как Матвей, другого нет.

— Знаете что, Иван Саввич? Давайте съездим в «Новый путь».

— Зачем?

— Посмотрим, как у них. Поговорим с председателем.

— Ума, значит, ехать набираться?

— Нет, зачем же… смутилась Тоня. — Я думаю, им тоже будет интересно…

— Эх, Тонечка, Тонечка, неужели я не понимаю? Неужели не вижу, что хочешь ты меня, дурака серого, везти в «Новый путь» учиться хозяйствовать. Так ведь? Так. Чего уж там…

— Я совсем не то думала… Совсем не то… Я думала, человек пятнадцать собрать — сколько в машину влезет — и всем съездить. Вроде экскурсии.

— Нет уж. Пускай сперва они к нам приедут. У нас тоже есть чего поглядеть.

— Не понимаю, что тут для вас может быть обидного? В конце концов вы могли бы не ехать, если вам неудобно.

— Вот-вот. Можно, значит, и без председателя обойтись… Куда его — старую калошу… Верно? Вон как вас Матвей научил глядеть на председателя.

— Да нет. Я не то… Вы же сами не желаете… А вам тоже полезно… — Тоня совсем сбилась. — В общем, как хотите…

— Ладно, ладно. Конечно, куда мне! В «Новом пути» председатель — полковник инженерных войск, а мы что, лапотники… — Иван Саввич задумался, но вдруг оживился, и в глазах его блеснула хитринка. — А то поедем! Поглядим, кто лучше разбирается. Вот к зиме поближе и поедем.