Дело бывшей натурщицы

В десять часов вечера Перри Мейсон был уже у Лэттимера Рэнкина.

Сидя напротив адвоката, высокий, неуклюжий Рэнкин чувствовал себя немного неловко.

– Я хочу поблагодарить вас, – начал Мейсон. – Вы так легко согласились, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей.

– Естественно. Не вижу причин, почему я должен препятствовать, если вы хотите представлять ее интересы. Для меня это явилось такой неожиданностью. Я был в полном замешательстве, когда узнал о смерти Дюранта.

– Да уж, казалось, вы не перенесете такой утраты, – сухо заметил Мейсон.

– Да, извините меня, Мейсон. Я размышлял над этим, и мне немного стыдно. Не стоит плохо говорить о покойнике, теперь-то уж он не может постоять за себя. Хотя этот был такой прохвост!

– Расскажите все, что вам известно о нем.

– Да нечего особенно и рассказывать. Начинал он как агент по продаже картин, а потом стал выдавать себя за эксперта. Единственное, что я могу сказать в его защиту, – это то, что он не был бездельником. Постоянно прислушивался, изучал, узнавал и ничего не забывал. У него была замечательная память.

– Как он находил клиентов? – поинтересовался Мейсон.

– Не думаю, что у него их было много, но он работал по-снайперски. Выбирал картины и, казалось, уже знал, кого они могут заинтересовать. Он угадывал своих потенциальных покупателей.

– Значит, дела у него шли хорошо? – уточнил Мейсон.

Рэнкин надолго погрузился в размышления, а потом как бы нехотя уступил:

– Да, дела у него шли неплохо, можно даже сказать, хорошо.

– И вы действительно хотите, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей в этом деле?

– Ей предъявят обвинение в убийстве?

– Думаю, да.

– И есть доказательства?

– Мне там не доверяют. Доказательства у них есть, но пока неизвестно какие. Я предполагаю, что нашли орудие убийства, и, может быть, все указывает на то, что оно принадлежит Максин.

Рэнкин переплел свои длинные ноги и нахмурился.

– Конечно, – продолжал Мейсон, – если я возьмусь представлять интересы Максин, то только ее одной. И в случае непредвиденного оборота дела вас я защищать не буду, а для ее спасения сделаю все.

– Да, я согласен.

– Подумайте, ведь вас могут обвинить в убийстве Дюранта, обнародуют все улики, а я и пальцем не пошевелю, чтобы защитить вас. Мне придется так поступить, чтобы остаться честным по отношению к своему клиенту.

– Действуйте, Мейсон, – ободрил его Рэнкин. – Если вы сможете доказать, что я убил его, что ж, пожалуйста.

Он ухмыльнулся, опять закинул одну ногу на другую и переплел длинные костлявые пальцы.

– Насколько мне известно, – сказал Мейсон, – когда полиция обнаружила труп Коллина Дюранта, при нем было много денег. Я бы хотел знать, Рэнкин, известно ли вам что-нибудь об их происхождении?

– Я ничего не знаю. Напротив, мне случайно стало известно, что в день своей гибели он был на мели. Дюрант звонил моей приятельнице и срочно просил тысячу долларов – одолжить или дать в качестве залога под какую-то картину.

– И что она ответила?

– Она отказала. Дала понять, что и цента не даст.

– А вам известно, сколько денег при нем было в день смерти? Ровно десять тысяч, причем все купюры были по сто долларов. И тем не менее за несколько часов до убийства он пытался перехватить тысячу у вашей знакомой.

– Да.

– В котором часу это было?

– Около пяти.

– А в восемь у него уже было десять тысяч долларов.

– Да, верно. По крайней мере, я понял, что полиция нашла именно эту сумму и смерть наступила приблизительно в восемь часов.

– Значит, Дюрант где-то получил деньги. Кто-то финансировал его. И заметьте, вместо тысячи он просил уже десять.

Рэнкин кивнул.

– Не догадываетесь, откуда могли поступить эти деньги?

Рэнкин отрицательно покачал головой.

– Давайте поговорим вот о чем, Рэнкин. В этом деле не должно быть никаких недоговоренностей.

После затянувшегося неловкого молчания Рэнкин опять отрицательно покачал головой:

– Ничем не могу помочь.

– Хорошо, тогда скажите, как звали эту вашу приятельницу, у которой Дюрант просил деньги.

– Я бы предпочел не называть ее имени.

– Это важно.

– Для кого?

– Для Максин Линдсей и для вас.

– А почему для меня?

– Хочу знать, насколько вы замешаны во всем этом деле.

– Я никак в этом не замешан.

– Будете замешаны, если не назовете ее имя.

Немного подумав, Рэнкин все-таки сказал:

– Никогда не думал, что он обратится именно к ней с подобной просьбой. Это Корлис Кеннер. Дюрант просил у нее тысячу долларов. После разговора с ним она позвонила мне и все рассказала.

– Что она ему ответила?

– Вы хотите знать?

– Да.

– Сказала, чтобы проваливал к черту.

Мейсон нахмурился и вскочил со стула.

– Я просто хотел убедиться, прав ли в своих предположениях. И еще раз повторяю, мы должны расставить все точки над «i», чтобы не было никаких кривотолков.

– Все в порядке. Я понял вас и уважаю вашу точку зрения. Что бы ни случилось, не надо попусту размахивать кулаками, это лишнее.

– Да я и не собираюсь этого делать, – успокоил его Мейсон. – Это совсем не мой стиль.

Глава 10

В двенадцатом часу ночи Мейсон приехал в свою контору, вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь и обнаружил, что в помещении горит свет.