Дело человека

— Гонорар курьера. Ты пронес сообщение и тебя не убили. Деньги неважны. Это просто приманка, в случае если потеряешь коробку. Не тот человек откроет ее; подумает, что перевозили деньги. Сожги бумажную упаковку: просто на случай, если они не обманутся деньгами, на упаковке есть микрофотография. В ней ничего, кроме длинной последовательности случайных чисел. Можно свихнуться, пытаясь ее декодировать, потому что она не поддается расшифровке. Это просто крошево. Еще одна ловушка. Розыгрыш, хотя идея в том, чтобы привести противника в смятение, и увести его от настоящего секрета. В эти дни мы все так удивительно проницательны — с обоих сторон — что никто не прекращает думать, что может быть более легкий путь.

— Э-э… сэр… противник?

— Ты уже встретил его. Там, снаружи. — Он указал на дверь. Он вытряс деньги из коробки на стол передо мной и смахнул ее в ящик стола. — Давай, забирай. Лучше потратить их сейчас, прежде чем они станут совершенно бесполезны.

— Э-э, надо ли сдерживаться? Я имею в виду, не будут ли удивляться, где я взял их?

— Не волнуйся. Никто не будет. Мы все крадем у мертвых, так или иначе. Никто не спросит. — Он подхватил клипборд и встал, все одним движением. — Прошу оставаться здесь, пока я не посмотрю это. — Он со значением похлопал по карману. — Хочешь кофе?

— Да, спасибо.

— Хорошо. — Он уже был за дверью.

Подумать было о чем. Хотя бы, что происходит здесь? На что я наткнулся? И как мне теперь выйти?

Я попробовал дверь. Он запер ее за собой. Я снова сел.

Потом встал и попробовал ящики стола. Они тоже были заперты. Я пожал плечами и вернулся в кресло. Потом подумал, не сделал ли какую глупость. Могут ли у стен быть глаза, а не только уши? Надеюсь, что не ковырял в носу перед одной из камер.

Дверь открылась и один из ВП пришел с подносом. Он запер дверь за собой, подошел к столу и поставил поднос. Пододвинул его ко мне: кувшин кофе, одна чашка, кувшинчик сливок, сахарница и ложка. Сел в кресло за столом, сложил руки и откинулся. Кресло громко запротестовало. Он уставился на меня.

Я налил чашку кофе и осторожно попробовал. Уф! Неужели они успели смотаться на кухню сержанта Келли?

— Что ж, вот и мы, — сказал я. — Э-э, вы сержант Конг или сержант Годзилла?

Он открыл рот и сказал:

— Заткнись.

Я заткнулся.

Это были очень неуютные полчаса. По крайней мере мне показалось, что полчаса. Все время мы сидели и сердито смотрели друг на друга.

Наконец полковник Валлачстейн вернулся. Движением головы он отпустил сержанта Конга, или, может быть, Годзиллу, и снова уселся за стол. Он отодвинул в сторону поднос с кофе, даже не взглянув на него. Подождал, пока дверь не закрылась и сказал:

— Я верю тебе. О четвертом хторре. Пришлось круто, не так ли?

Я пожал плечами.

— Кому не пришлось?

— Ты удивишься. Мир полон оппортунистов. Не беда. Оби говорит, что ты окей. Она попросила меня уважить обязанность. Если мне это покажется правильным.

— Обязанность?

— Кажется, она уже говорила. Каждый член Специальных Сил не только имеет право, но и обязанность понимать смысл его приказов…

— Вы имеете в виду, что у меня есть право задавать вопросы?

Он кивнул:

— А у меня обязанность ответить на них.

— Ну, это вовремя. Да, у меня куча вопросов. Прежде всего, что, к черту, здесь происходит? Не только тут, но и там, снаружи? Почему никто из этих дураков не принимает хторров всерьез? И…

Он поднял руку, чтобы я не частил. И подождал, пока мои вопросы не иссякли. Он глядел несчастливо.

— Я сказал, «если мне покажется правильным». Извиняюсь, но мне не кажется. Еще нет. Может, вообще нет. Ты стал настоящей занозой в заднице, понимаешь? К несчастью…

— К несчастью что?

Он взглянул искоса.

— К несчастью, ты — больная заноза в заднице. — Он хмурился. Посмотрел на часы и еще больше нахмурился. — Не зная, что с тобой делать. И мне надо возвращаться. Я перехватил кое-какую информацию этим утром. Мне претит оставлять тебя в подвешенном состоянии, но у меня нет выбора, и я извиняюсь, но не будет хорошей идеей вернуться на конференцию. По крайней мере, не сегодня. Там немало людей, ищущих тебя, и среди них совсем немного дружелюбных. И еще надо понять, как управится с тем, что ты начал. Э-э, послушай, я договорюсь, чтобы для тебя записывали остаток конференции на катушку, и твое отсутствие мы прикроем на пару дней. По меньшей мере до вторника, когда большинство иностранных делегатов будут на пути домой. Я буду весьма обязан тебе за это. И, может быть, потом я придумаю, что с тобой делать.

— Э-э, я ничего не должен говорить по этому вопросу?

— Ты недостаточно наговорил сегодня?

— Я только встал и задал вопрос. И все еще не получил ответа.

— Тебе не приходила мысль, что тебе нечего ответить? — Он встал. — Подождешь здесь. — И снова вышел.

На сей раз не пришлось ждать так долго. Дверь отворилась и майор Лизард Тирелли просунула голову.

— Маккарти?

— Что? Да, хай!

Она глядела раздраженно.

— Пошли, — сказала она. Я последовал за ней в затемненный холл и направо. А теперь куда мы идем? Дверь осталась позади.