Дело Черного Мага. Том 2 (СИ)

Глупое сравнение… но в пылу магической дуэли простительно…

Теперь уже пришел черед Алекса размахивать посохом. Предчувствуя угрозу, он зачерпнул из источников максимум того, что мог удержать волей. Ведь не важно, насколько большой твой накопитель, важно, что ты сможешь с ним сделать…

Одно из лучших и самых затратных боевых заклинаний Алекса. В смеси с магией хаоса, это, пожалуй, был его лучший ответ демону-колдуну.

– Аууу! – протяжный, низкий вой, заполнил пещеры и из печатей вокруг Дума выпрыгнула троица черных волков с холками, цвета багряного пламени.

– Зайдем… – слова давались Думу с трудом. Бой с демоном-магом – это не то, к чему жизнь может подготовить. Причем, как Алекс уже говорил – даже отряд из магов-Адептов. – … с козырей.

Алекс взмахнул рукой и троица волков, превращаясь в размытые черно-алые полосы, бросилась в сторону Демона.

Может Думу почудилось, но, кажется, тварь улыбнулась. Очень криво и хищно. Плотоядно.

– Все еще… слабо…

Она занесла посох и…

Алекс тоже умел ухмыляться. Причем ничуть не хуже.

Грибовский, пусть и прикидывался, но идиотом не был и сигнал опознал. Ведь Алекс бы никогда, просто так, не выбросил недокуренную сигарету – кощунство какое.

Глава 29

— Хана тебе, пугало! – именно с таким боевым выкриком, Грибовский оттолкнулся от стены и, взмыв под самый свод гномьей пещеры, замахнулся огромным мечом.

Тем самым, который несколько месяцев назад, Алекс спутал с железнодорожной рельсой, прикрученной к рукояти с гардой, чем-то напоминающей голову козла с витыми, длинными рогами.

В том, что поляк действительно являлся эспером, сомневаться уже больше не приходилось.

В месте, где он оттолкнулся ногой от стены, осталось углубление, в котором отчетливо узнавался отпечаток его стопы.

Перед самым ударом, когда меч уже почти коснулся головы демона, закутанного в саван, Грибовский что-то нажал на рукояти и вдоль всего лезвия вспыхнуло белое пламя. Причем явно не магическое, так как даже на таком почтенном расстоянии Дум ощущал неприятный привкус металла на кончике языка.

Явный признак адамантия.

– Пес… магов… — из-под савана раздался нечеловеческий голос. Демон размахнулся своим жутким посохом и направил его в сторону Грибовского.

– Бл…

С навершия магического оружия в поляка ударила струя хаотического огня. Алекс уже буквально наяву видел, как поток демонической магии превращает гвардейца меньше, чем в горстку пепла, но, что удивительно, этого не произошло.

Вокруг Грибовского вспыхнуло серебристое свечение, напоминающее чем-то доспехи. Если бы последние выковали не из стали, а из прозрачной, эфемерной субстанции.

Поток демонического огня, который, по идее, должен игнорировать любую магию, врезался в этот странный покров и, не пробив его, окутал непроглядным маревом.

Следующее, что увидел Алекс, это как отпечаток стопы на стене расширяется и принимает очертания тела поляка. Сам же Грибовский, потеряв сознание, в прямом смысле — отлепившись от стены, упал на пол.

— Эй! Ублюдок.

Демон повернулся на окрик Дума, чтобы запечатлеть то, как Алекс выпускает магию с обеих рук. В правой, с его посоха, сорвался сгусток чистой тьмы, опутанной нитями хаоса. Даже не заклинание, а чистая магия — энергия, вытянутая из источника.

В левой же у него был зажат железный прут с навершием в виде ледышки, внутри которой плясало жаркое пламя.

[Объект: Жезл Холодного Огня. Ранг изделия: С. Максимальная выработка у.е.м: 750. Стихии: Лед, Огонь]

Тот самый артефакт, которым относительно недавно лысый гном угрожал Алексу. И, в чем плюс артефактов, их магию может использовать любой. Вне зависимости от предрасположенности к “цвету”.

Так что, одновременно с потоком тьмы и хаоса, с левой руки Алекса в полет вырвалась вьюга. Острые, ледяные иголки пронзали стены и ту рухлядь, в которую превратились офис и кузня Бромвурда. Огонь, танцевавший среди снега и льда, уничтожал то, что еще оставалось лежать на полу.

Плавился камень, со стен стекала лава, песок превращался в стекло, а ртуть испарялась, заполняя воздух ядовитыми парами.

– Бесполезно… — прогудел демон.

Он вновь вонзил посох перед собой и произнес что-то такое, от чего у Дума из ушей потекла кровь. Не от силы, которая была заключена в древнейшем из языков, на котором говорили ангелы и демоны, язык чистейшей магии, а от самих слов – столь чуждых слуху смертного.

Что-то такое закружилось вокруг фигуры в балахоне. Что-то, что вселяло ужас даже в душу черного мага, видевшего в своей жизни такое, отчего другие превращаются в немых безумцев.

И это что-то, с жадностью голодного упыря, поглотило магию Дума. Оно пожрало тьму, которая исчезла в “его” чреве, как дешевая закуска. Оно уничтожило нити хаоса, порвав его на лепестки невидимого пламени. Лед обернулся испарившейся водой, чей пар смешался с парами ртути. А огонь угас, обернувшись чем-то даже более холодным, чем недавний лед.

— Ты… силен… но… недостаточно…

Жуткая воронка, в которой смешались очертания всего самого ужасного, что только может увидеть глаз человека, исчезла. На её месте вновь стоял демон в балахоне.