Дело чести

– Неужели наш пол обречен вести себя из-за женщин как последние болваны? – спросил Седж.

Джек засмеялся.

– Вероятно. Но могу обещать тебе, мой друг, что, как только эти безумные минуты и разногласия остаются в прошлом, женщины превращаются в милейших созданий. Я не променяю своей жизни с Мэри на прежнее холостяцкое житье за все сокровища мира. Такой женщины стоило дождаться.

Седж вздохнул. Он был готов ждать Мэг, но совсем не был уверен, что она к нему придет.

– Кстати о сокровищах, – сказал Джек. – Я подумал, что тебе будет интересно узнать о последней несравненной, покорившей Лондон.

– Каждый год появляется новая, – сказал Седж. – И что же такого необычного в этой Ты пытаешься отвлечь меня лакомым кусочком, чтобы я забыл о Мэг?

– Не совсем так, – ответил Джек, бросив взгляд на Седжа со своего места у окна. Силуэт маркиза четко выделялся на фоне розовеющего рассветного неба.

В воздухе все еще витал запах дыма, хотя окно было распахнуто еще несколько часов назад. Тихий ветерок шевелил занавески.

– Я просто подумал, – продолжал Джек, – что эта может представить для тебя особый интерес.

– Да? И кто же она?

– Точно не знаю. – Джек присел на широкий подоконник, поджав одну ногу и свесив другую. Он прислонился спиной к открытому ставню, сложил руки на груди и стал болтать свободной ногой. – Я не слышал ее имени. О ней мне рассказала Мэри. – Он улыбнулся. – Ты ведь знаешь, уж как Мэри любит Пемворт, но все равно обожает шумиху и суету сезонов. Всех знает. Всюду ездит. Все слышит. Ты ведь знаешь Мэри.

– Да, – ответил Седж, желая, чтобы Джек побыстрее перешел к делу. – Мэри – очаровательная женщина.

– Это точно, – улыбнулся Джек. – Я ее обожаю – Да, так я говорил, что она рассказала мне о последней несравненной. Похоже, она весьма своеобразна. Молодые повесы таскаются за ней дюжинами в надежде заслужить ее благосклонность.

– Как я уже и сказал, каждый год появляется новая. Чем уж так выделяется эта?

– Попробую припомнить подробности, – сказал Джек, почесывая подбородок, и так долго смотрел в потолок, что Седжу захотелось встряхнуть друга. – По-моему, у нее рыжие волосы. И глаза цвета темного янтаря, говорят. Или, скорее, вишневые.

Седж выпрямился в кресле, впервые за несколько недель мгновенно став трезвым, как сторонник методистской церкви. Рыжие волосы и вишневые глаза?

– Что интересно, – продолжал Джек, – она явно не зеленая девчонка, только вчера покинувшая классную комнату.

Седж с трудом сглотнул. Может ли это быть? Она приехала в Лондон? Что все это значит?

– О, я чуть не забыл самое интересное, сказал Джек, и улыбка осветила его лицо. – Рост этой леди шесть футов, и ни дюймов меньше.

Седж вскочил с кресла:

– Она здесь? Мэг в Лондоне! Джек снова улыбнулся:

– Судя по всему, да, мой друг.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Мэг раскрывала и закрывала веер и гадала, произойдет ли это сегодня вечером. Она искала Седжа на каждом мероприятии, которое посещала, и так и не встретила. Когда их карета остановилась в ряду других экипажей, направлявшихся на прием в Гросвенор-хаус, Мэг высунула голову из окошка, чтобы посмотреть, каким количеством присутствующих может похвастаться сегодняшний вечер. Вереница карет, насколько она могла видеть, растянулась до Парклейн.

– Мэг! – сердито позвала ее Ба. – Закрой окошко и повернись сюда, моя девочка. Ты хочешь, чтобы люди подумали, будто мы неотесанные деревенщины?

Мэг рассмеялась.

– А разве это не так? – поддразнила она. Поймав ее взгляд, сидевший напротив Терренс усмехнулся и подмигнул сестре.

– Ну уж вряд ли, – отозвалась Ба. – Никто не посмеет назвать тебя деревенщиной в таком платье, – добавила она, неодобрительно фыркнув.

Мэг улыбнулась и повернула голову, чтобы посмотреть в окно. Она и в самом деле была очень довольна сегодняшним платьем. Французский газ поверх крепового чехла цвета морской волны, глубокий вырез, значительно открывающий грудь. Темно-зеленая вышивка по вырезу сочеталась с такой же по подолу, выгодно оттеняя светлую кожу Мэг. Во всяком случае так сказала модистка. Мэг ничего в этих вещах не понимала и отдала себя в руки мадам Иоланды, доверившись ее вкусу в подборе необходимого ей гардероба.

– По-моему, платье прекрасное, – сказал Терренс– Ты выглядишь настоящей красавицей, Мэгги.

Мэг почувствовала, как от неожиданного комплимента брата ее щеки покрываются румянцем.

– Спасибо, Терренс, – пробормотала она. Надо сказать, Мэг и вправду чувствовала себя красавицей. С тех пор как она приехала в Лондон, намереваясь осуществить свой тайный план, она чувствовала себя другим человеком. Как женщина. Ничего подобного тому, что было шесть лет назад. Она вступила в лондонский свет с уверенностью взрослой женщины, которая знает, чего она стоит.