Дело чести

– Понимаешь, те кто сейчас сел в поезд, я имею в виду незапланированных пассажиров, будут разбираться жёстко. Дёргать за бороды, трогать за лица, и прочее, в поисках нас с тобой. Ну а раз так, не будем ломать спектакль. Следующая остановка Царицын, через три с половиной часа. Нам собственно только до Царицына и продержаться, а дальше будет легче. – Говоря это, Николай достал из багажного отсека один из чемоданов, вытащил оттуда автомат ДКА, под маузеровский патрон, с огромным дисковым магазином, и стал прикручивать к нему плечевой упор. – Кстати, это даже хорошо, что мы в хвосте вагона. Меньше риск зацепить кого-нибудь из посторонних. Но ты я смотрю, не истеришь, не бледнеешь. Это в принципе хорошо. – Николай принёс в гостиную из спальни два матраса, и скрутил их в плотный рулон, стянув галстуками. – Как стрельба пойдёт, сразу прыгай за укрытие. – Он стволом показал куда. – Пуля такую скрутку не пробьёт, так что не переживай.

– А вы, как же?

– А я, заговорённый. – Он внимательно посмотрел на попутчицу, неожиданно улыбнулся и подмигнул.

На вызов, проводник отозвался мгновенно, что было не удивительно потому что на верхнем этаже вагона, было всего три купе, и три проводника.

– Доброго вечера… – Николай сделал паузу, и проводник, пожилой мужчина в чёрной железнодорожной форме с серыми выпушками, пышными седыми усами и роскошными бакенбардами, правильно её истолковав быстро сказал.

– Егор Никанорович мы.

– Егор Никанорович. Мы вот как на грех, не пообедали да не поужинали. – Николай широко улыбнулся. Найдётся чего поесть в пути?

– А то как же, господин хороший. – Проводник гордо поправил форменную фуражку. Ресторан же. Там и уха, стреляжья, и вообще, чего пожелаете.

– Ухи я в Астрахани на три жизни наелся, а вот супчику бы куриного, да на потрошках, попробовал с удовольствием. Да на второе что-нибудь. И всё на двоих, и быстро, потому как минут через сорок, будет здесь шумно, и до невозможности грязно.

За час, прошедший с момента отправления поезда, люди Сорокина обыскали почти весь поезд, спровоцировав бессчётное количество скандалов, и даже драк, когда они нарвались на компанию горцев, и большую казачью семью, но все скандалы удалось погасить, вовремя кинув денег всем обиженным, когда прибежал один из шестёрок, и принёс информацию о пассажире в шестом вагоне.

Своих людей, которые разбрелись по всему составу, удалось собрать не сразу, но когда подручный губернатора сам выдвинулся к месту сбора, то не досчитался всего двоих.

– Это что за митинг, прости господи. – Раздался уверенный голос и обернувшись Сорокин увидел пожилого проводника, идущего с подносом полным пустой посуды, как раз со стороны нужного купе.

– То, не твоя печаль служивый. – Иаким небрежно сунул сотенную купюру в карман форменного кителя. – Иди к себе да не вылезай, на шум. Всё понятно?

– А чего-ж непонятного. – Проводник неожиданно усмехнулся, поправил фуражку, и скрылся за дверью служебного купе.

В вагонах класса люкс, не было никакой необходимости экономить место, и поэтому двери в купе открывались обычным образом, а не отъезжая в сторону как в новомодных вагонах Пульмана.

Поэтому бандиты, стоявшие с оружием в руках, скопились в коридоре, с одной стороны.

Курень – старый урка начавший свою преступную карьеру ещё при царе Алексее, уверенно постучал в дверь.

– Откройте полиция, проверка документов.

Дверь на секунду приоткрылась, чья-то рука сгребла Куреня за грудки и мгновенно втащила внутрь купе.

От неожиданности, у бандитов переклинило, и они словно ополоумевшие начали стрелять в дверь, превращая её в решето.

Конечно пробив сталь и толстую кожаную обшивку мягкие револьверные пули теряли в убойной силе, но Куреню, который собрал своим телом весь свинец, было уже всё равно.

Тело бандита содрогалось от десятков попаданий, матрас брызгал клочками ваты, а девушка, забившаяся в щель словно мышка, крепко сжимала в руке столовый нож.

Стоило канонаде стихнуть, как дверь купе распахнулась и оттуда вывалился Курень, с дымящейся спиной, и упал словно колода, навзничь раскинув руки.

Бандиты не таскали с собой запасных магазинов и устройств для быстрой перезарядки барабанов. Максимум – патроны россыпью в кармане, и сейчас внезапно оказавшись безоружными они лихорадочно перезаряжали револьверы и пистолеты, вытряхивая пустые гильзы из барабанов, и заталкивая патроны в магазин.

Но вслед за Куренём уже шагнул молодой мужчина, с автоматом в руках, и без разговоров открыл огонь в упор. Пятьдесят пуль, в относительно узком коридоре вагона это много, да ещё и когда стоявшие сзади попытались сбежать, вдруг оказалось, что двери, ведущие из вагона заперты… В общем не ушёл никто, включая Иакима Сорокина, которому пришло сразу пять пуль. Три от Николая, и парочка от тех, кто начал от страха палить сзади.

Николай уверенным движением сменил магазин, и переворачивая тела одно за другим, сделал контроль, добивая раненых.