Дело чести

В самом начале этой скверной истории, если помните, мы с Сашкой Кошелевым (для своих – Джо) валялись здесь, на перевале, и лениво поглядывали в бинокль на замурованное в каменный мешок село. Чем мы тогда были озабочены? Черт, столько времени прошло… Ах да – мы, наивные придурки, планы строили. Полагали, что мы самые крутые, непотопляемые, этакие господины – господинчики своей судьбы, и вообще типа того, семи пядей во лбу. Полагали, что все в этой жизни подвластно нашей воле. Возможно, с того момента и начались мои злоключения. Судьба-зебра жестоко посмеялась надо мной, доказав, что старик Конфуций был прав: ты пушинка в этом мире бурь. Воля твоя, каким бы страшным и великим ты ни был, вторична, а есть воля первичная, от тебя не зависящая и имя ей – Предопределение…

В общем, была вторая половина дня, я опять лежал в верхней точке непроездного перевала неподалеку от Челушей и наблюдал в бинокль за перемещениями особей нашего разряда, которые чрезвычайно меня интересовали. Все было как в прошлый раз, только с некоторыми поправками. Я потерял своего боевого брата Джо, потерял веру в удачу и неизбежность благоприятного исхода всех дел, за которые я принимался. Бинокль тоже был не мой – я одолжил его у Фила, бывшего цэрэушника; одежда на мне также была чужая, купленная Грегом; я вяло жевал чужой черствый хлеб – чеченскую лепешку, и вообще… Цикл подходил к завершению. Я возвращался в исходную точку один и с тревогой ожидал, каков же будет финал…

Мурат – дегенерат, подлый ренегат, вконец замордованный моими шантажистскими изысками, поведал весьма странную историю, на первый взгляд совершенно дикую и не правдоподобную. Я ему сначала не поверил – подумал, что он от переживаний частично съехал с глузда и ударился в мистику. Ему пришлось очень подробно описать все детали происшествия, останавливаясь по несколько раз на мелочах, чтобы убедить меня в своей правдивости.

Начало этой жуткой истории выглядело на удивление банально. Во второй декаде декабря прошлого года к Мурату приехал важный гость с немногочисленной свитой. Пили-гуляли, в воздух стреляли, травку какую-то там потребляли… А как вино основательно в башку стукнуло, решили прокатиться в Хала-ши – в гости к врачихам из миссии. Прокатились. Несмотря на позднее время, гости были допущены в усадьбу, где располагалась миссия, и там веселье продолжалось – иноземные дамы, откровенно скучающие на чужбине, были рады некоторому разнообразию и тепло встретили припозднившихся гостей. Была там одна симпатичная дивчина – рыжая, как пламя, веснушчатая, с удивительно белой кожей и ласковыми глазами. Важный гость Мурата моментально воспылал страстью к этой дамочке и все время подливал ей вина. А был тот гость этаким породистым мужланом: здоровый как бык великан с завидной антропометрией, белозубый и симпатичный, и вообще не стоит долго распространяться, поскольку… в обморок не падайте – звали его Рашид Бекмурзаев, – а про этого типа я вам в свое время достаточно наговорил, повторяться не стоит.

В общем, получилось все как на обычной вечеринке: самая симпатичная мадам – рыжая которая – уединилась в соседней комнате с высоким гостем – Рашидом. Черт знает, что там у них произошло, но через некоторое время оттуда раздался дикий вопль, а спустя несколько секунд в зал вышел Рашид. Высокий гость имел ужасный вид: как-то странно блестели безумные глаза, руки и одежда были обильно вымазаны в крови. Кивнув своим нукерам на остолбеневших женщин, Рашид коротко распорядился: «Убейте их! Живо!» – затем схватил Мурата за руку и выволок его из дома на улицу.

– Ты ничего не видел. Я к тебе не приезжал, – доверительно сообщил он Мурату. – И вообще… Ты мой друг, но если кто-то узнает об этом, я из тебя чучело сделаю. Ты понял?

– Понял, – послушно пробормотал Мурат. – Я ничего не скажу…

Нукеры Рашида покинули усадьбу, и вся гоп-компания укатила восвояси под покровом ночи. А Мурат решил заглянуть в дом и увидел там ужасную сцену – повсюду лежали истерзанные трупы женщин. Особенно впечатляла сцена, обнаруженная в спальне, – рыжая хохотушка была в буквальном смысле выкупана в собственной крови. И еще… с левой половины передней поверхности грудной клетки несчастной рыжей был вырезан довольно приличный лоскут кожи – размером с тетрадный лист…