Дело чести или «Звезда Бенгалии»

— Простите, — я секунду колебался, говорить или нет о визите в клуб и неудачном разговоре с Федотом, но решился всё рассказать. — Надеюсь, я ничего не испортил. Федот Олсуфьев находится у вас на подозрении или нет?

— А в чём дело? — спросил Кромов, с тревогой посмотрев на меня. Я рассказал ему о своих действиях. Выслушав мой рассказ, он вздохнул.

— По крайней мере, мы теперь точно знаем, что у него в приглашении тоже стоит 19-е число, — промолвил я, понимая, что данная информация будет слабым утешением, если я разболтал секретные сведения.

— Это неважно, — Кромов махнул рукой, — вы человек действия, Важин. Я частенько забываю об этом. Вас просто опасно оставлять в ожидании, когда кругом разворачиваются события. Вы всё время хотите броситься в гущу схватки. Мне надо было взять вас с собой, когда я уходил из дома, но я решил вас не будить.

— Когда вы сегодня второй раз вышли из дому в семь часов, действительно, могли бы и разбудить меня.

— Информация от Марты Генриховны?

— А от кого же ещё?

— Не начинайте злиться. Срывать злость от своих ошибок на друзьях и родственниках — не самый лучший способ их исправить. И не расстраивайтесь. Если Федоту Олсуфьеву так не терпится сегодня прийти в Набережный дворец, пусть приходит.

— А в чём состоит ваш план? Вы нашли Бехтерева?

— Нет. Даже и не пытался его искать.

— А господина Филиппа?

— Нет, хотя и пытался это сделать.

— Узнали что-нибудь о Лядове?

— В данный момент ни Лядов не нуждается в нас, ни мы в нём.

— Определили, кто из наших подозреваемых взял алмаз из шкатулки?

— Как я уже говорил, есть предположение, совершенно бездоказательное, но объясняющее всё в совокупности.

В ближайшие часы надо либо его доказать, либо признать свое поражение.

— А алмаз? Его надо вернуть до трёх часов пополудни. Осталось менее четырёх часов. У вас есть соображения, где его искать?

— Даже не знаю, что вам сказать. Утверждать сейчас я ничего не берусь.

— Я так понимаю, расспрашивать вас сейчас совершенно бесполезно, не так ли?

— Да. Вам придётся или действовать самостоятельно, или довериться мне.

— Я с вами. Так что мы должны делать?

— Для начала попасть в дом.

— Чего же мы ждём?

— Отъезда князя Вышатова, его присутствие нам совершенно ни к чему.

— С чего вы решили, что он куда-то уедет?

— Я организовал не только наружное наблюдение, мне удаётся получать сведения и о том, что творится внутри.

— Каким образом?

— Я сумел договориться с человеком, который наверняка не замешан в краже и, в то же время, заинтересован в раскрытии этого дела.

— Можно сказать, Набережный дворец полностью под вашим контролем, — усмехнулся я, — и что же сообщил вам ваш разведчик?

— Что в половине двенадцатого князь выедет из дома, и будет отсутствовать около часа. Я так понял, что он хочет попытаться договориться об отмене сегодняшнего визита господ банкиров и особы императорского дома, в тоже время, не раскрывая им причин.

Мы продолжили наблюдать, и, как только часы на площади показали половину двенадцатого, к главному подъезду подъехала карета, которой управлял наш знакомец кучер Захар. Я видел, как Брюсов распахнул входные двери, вышел князь в сопровождении секретаря Ипполита, который нёс под мышкой папку бумаг. Они сели в карету, и та покатила по проспекту к центральной части города.

— Видите, мои сведения точны, — произнёс Кромов, — пойдёмте, теперь наш черед.

Мы расплатились с официантом и направились через площадь к дворцу.

— Когда вы говорили, что нам нужно попасть в дом, что вы имели ввиду? — поинтересовался я. — Попасть так, как попадают обычные люди, позвонить и войти в дверь, или вы собираетесь предпринять те действия, которые в устах блюстителей закона будут характеризоваться как незаконное проникновение в частное владение?

— Не волнуйтесь. Открывать щеколды окон и вышибать доски в заборе, может, нам сегодня и придётся, но только попозже. А сейчас наш визит будет носить вполне официальный характер.

Мы подошли к широким стеклянным дверям и позвонили.

— Интересно, кто нам откроет. Хотелось бы, чтобы это был не Брюсов.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Немного подождав, мы увидели дворецкого, спускающегося по лестнице в холл. Щёлкнул замок, Брюсов открыл дверь, однако приглашать нас вовнутрь он не спешил.

— Добрый день, — мы удостоились лишь лёгкого кивка головы, — что вы хотите?

— Здравствуйте, Яков Иванович, — пытаясь завоевать расположение дворецкого Кромов заговорил, на мой взгляд, слишком уж приторным тоном, — позвольте нам войти.

— Мне бы хотелось, господа хорошие, сначала узнать цель вашего визита.

— По ходу расследования кражи алмаза, нам необходимо ещё раз осмотреть тот тайник в шкатулке, а также уточнить ещё кое-какие детали.

— Во-первых, насколько я помню, вы уже не занимаетесь этим расследованием, а во-вторых, его превосходительства сейчас нет дома, и без его согласия я не могу разрешить вам предпринимать какие-либо поиски.

Мне показалось, что Брюсов готов захлопнуть дверь перед нашим носом, поэтому я осторожно, чтобы он не заметил, подставил ногу под створку.

— Но мы не можем ждать, до бала осталось три с половиной часа!