Дело Чести (Третья жизнь Архимага)

Или вон взять ту же Мещерскую… С виду вообще одуванчик. Миниатюрная, красивая, улыбчивая. Совсем не похожа на бойца. Хотя Эльза на первый взгляд тоже не похожа. Но при этом довольно опасна, как Стихийник.

Оп-па! А с чего это я вдруг Алёну и Эльзу сравниваю друг с дружкой? Неужели тоже, как и все остальные поступающие пацаны, запал на неё? Хм…

Задумавшись, я даже не сразу обратил внимание, что кто-то стоит рядом и что-то мне говорит. В себя пришёл только после того, как меня ткнули в бок кулаком.

Резко обернувшись, я уже был готов дать обидчику в морду, но замер и удивлённо спросил:

— Тебе чего, дитя?

— Р-р-р! — чуть ли не прорычала княжна Мерцалова, которую я узнал только сейчас. — Ты совсем, что ли обнаглел⁈ Сначала снова меня не заметил, а теперь обзываешься⁈

— О! Ещё одна мелкая! — радостно воскликнул Каменев, который куда-то ненадолго отходил, пока я думал о жизни. — Привет, малая! Я Богуслав.

— Тебе тоже не жить, здоровяк! — сжал кулачки хомячок, гневно глядя на здоровяка. А затем она развернулась и ушла.

— А чего я сделал-то? — непонимающе посмотрел он на меня.

Но ответить я ему ничего не успел, потому что Клим начал ржать, глядя на наши с Каменевым удивлённые рожи. А спустя пару секунд и я к нему присоединился. И веселье лишь нарастало, стоило нам взглянуть на растерянного Богуслава, который абсолютно не понимал, что происходит.

— Так, группа! — громко выкрикнула вернувшаяся Алёна и, для убедительности, даже хлопнула в ладоши. — Идёмте за мной! И не медлить, словно беременные черепахи! Бегом, бегом!

Произнеся это, она и сама, развернувшись, побежала, не став контролировать, услышали её или нет. Скорее всего — очередная проверка. И потом окажется, что кто не успел, то есть не услышал, тот опоздал.

Изображать из себя гордого боярина я не стал и порысил за ней следом. Одновременно со мной с места сорвались Калугин, Зорин и Каменев. Остальная группа слегка тормознула, но увидев наши удаляющиеся спины, бросились догонять.

Бежать оказалось не особо далеко. Метров четыреста. И мы оказались перед очередным полигоном для Стихийников, к которому практически вплотную примыкала арена для рукопашников.

Почти одновременно с нами прибежали ещё три группы поступающих со своими кураторами. Кстати, Зверева в числе прибывших я не увидел. И сейчас пытался понять по своим ощущениям, рад я этому, или нет.

— Построились! — скомандовала княжна и рукой указала, где именно.

Остальные группы так же суетились, выполняя команды своих кураторов.

Получилось так, что сорок с небольшим человек выстроились напротив уже виденного мной Сергея Александровича. Правда, на этот раз он был не один. Рядом с ним стоял ещё один преподаватель, чем-то похожий на викинга, и невысокая красивая женщина в традиционной одежде целителей.

Следующие несколько минут ушли на опрос, который в нашей группе провела Алёна. Она быстро выяснила, кто является рукопашником, кто Стихийником, а так же уточнила ранги. После чего передала список представителям академии, практически одновременно с остальными кураторами.

— Внимание! — выкрикнул знакомый преподаватель, сделав шаг вперёд, после того, как бегло просмотрел списки. — Прежде чем приступить к защите ранга, я хочу вам кое-что объяснить. Вижу, что не все из вас воспринимают данный экзамен всерьёз. Некоторые до сих пор не оставили всё личное за этими стенами. Перенесли вражду, личную или родовую, сюда, в академию. И, наверное, думаете, что ничего страшного не случится, если вы не поступите. Ведь за воротами у вас есть обычная жизнь. С пирами, доступными женщинами и драками в кабаках. А так же есть род, который всегда поддержит.

— Да что вы такое говорите⁈ — вдруг возмутилась какая-то девчонка из соседней группы. — Я не хожу по кабакам и доступным женщинам! Да я вообще по женщинам не хожу. Да и по мужчинам тоже. Я приличная!

Отчего-то её последняя фраза вызвала смешки среди поступающих. Да я и сам улыбнулся.

— А у некоторых нет рода, который его поддержит, — негромко произнёс длинный из нашей группы. При этом он пытался делать вид, что происходящее его вообще не волнует. Но получалось плохо. На лице проступила явная досада и малая толика злости.