Дело для трех детективов

А теперь следует сказать, что у меня нет никакого желания леденить вашу кровь или подчёркивать ужасные аспекты этого дела. Но я действительно прошу вас вообразить весь произведённый эффект. Осенним вечером мы находились в весёлом гостеприимном доме, спокойно потягивая виски в уютном свете камина. Мы хорошо знали друг друга и дом. Не было ничего, способного пробудить даже самое слабое представление о зле или несчастье. Мы были нормальными английскими людьми в совершенно обычном доме. И вдруг — казалось, прямо над нашими головами — раздался исполненный ужаса женский крик. Именно неожиданность ошеломила меня. Не звук или его значение, а внезапность потрясения.

Ещё до того, как мы вскочили на ноги, раздался второй крик и третий, и этот третий был самым пугающим, поскольку медленно затихал, становясь неслышным. К тому моменту мы уже были на лестнице. Терстон бежал первым. «Мэри!» — закричал он и, несмотря на свой вес, взлетел наверх, как перепуганный мальчик.

ГЛАВА 3

Я не знаю, сколько секунд нам потребовалось, чтобы достичь комнаты Мэри Терстон. Но в том, что это были секунды, а не минуты и даже не одна минута, я уверен. У двери стоял Алек Норрис. Но дверь была заперта.

Сначала мы надавили на неё плечами. Затем Уильямс, толкнув сначала верхнюю часть, а потом нижнюю, прокричал: «На запоре! В двух местах. Проломите филёнку, Терстон».

Терстон всё ещё слепо давил на дверь всем своим весом, поэтому именно я схватил стоявший на площадке тяжёлый деревянный стул и пробил им верхнюю филёнку. Через рваный проём я мельком увидел комнату и внутри нечто ужасное, но всё же потрясшее меня не столь сильно, сколько недавние крики. Полагаю, что именно они заставили меня ожидать чего-то подобного. Этим «ужасным» было слабо освещённое лицо Мэри Терстон на подушке — скорее красной, чем белой. И я тотчас понял, что наша хозяйка убита.

Однако прежде, чем мы смогли бы войти, необходимо было разбить нижнюю филёнку, поскольку дверь была высокой и, как сказал Уильямс, заперта сверху и снизу. Дотянувшись через проломы, я отодвинул засовы. И, чтобы впоследствии не возникло никаких сомнений, позвольте сразу же чётко заявить, что каждый был задвинут вполне надёжно. Так, чтобы отодвинуть нижний, мне пришлось потратить несколько секунд.

Когда я это сделал и как раз вставал, чтобы повернуть ручку, Терстон протиснулся мимо меня в комнату. И тут я обнаружил, что к нам присоединились ещё двое. Всё моё внимание было сконцентрировано на комнате перед нами, поэтому я самым краешком сознания почувствовал, что Стрикленд стоит около нас, а Феллоус — на лестнице, которая вела от двери Мэри Терстон на третий этаж. В какой именно момент они появились, я не знал и не знаю. Но я уверен, что ни одного из них не было там, когда мы добрались до лестничной площадки, и что никто из них не появился в то время, когда я отошёл, чтобы взять стул. Другими словами, ни Стрикленда, ни Феллоуса не было на месте происшествия в первые минуты после криков, хотя оба появились вскоре после этого.

И теперь мы неотрывно глядели в дверной проём. Мы вчетвером, как почетный караул, застыли перед комнатой, наблюдая и следя за движениями Терстона.

Спальня освещалась только настольной лампой, но этого было достаточно, чтобы видеть все внутри. На дальней стороне кровати лежала Мэри Терстон, полностью одетая. Но приковывала наши испуганные взоры подушка, на которой лежала её голова, подушка и горло женщины. Потому что подушка, как я уже видел, была сплошь покрыта жуткими алыми пятнами, а поперёк горла — толстого белого горла Мэри — шёл ещё более жуткий шрам. Но вновь повторяю, я не хочу излишне мучить читателя. Достаточно заметить, что, когда Терстон, задыхаясь, сказал, что она мертва, мы не вскрикнули и не сорвались с места, поскольку уже знали, какими должны быть его слова.

Сэм Уильямс сохранил хладнокровие.

— Не двигайтесь, — сказал он нам, стоявшим в дверном проёме. — Он должен быть здесь. — Уильямс подошёл к выключателю и нажал на него. Однако результат оказался нулевым, и я почувствовал некоторое облегчение. Яркий свет, заливающий эту сцену, был бы слишком беспощаден.

Но, думаю, именно этот бесполезный щелчок электрического выключателя переключил моё внимание от осознания смерти Мэри Терстон к необходимости обнаружения её убийцы. В те мучительные секунды, когда мы неотрывно глядели на то, что лежало на кровати, я думал, как это ужасно и как трагично — так, как если бы это был несчастный случай. Но когда Уильямс нажал на выключатель, но комната не осветилась, что-то пробудило меня, чтобы я осознал — это... этот ужас был делом человеческих рук, и этот человек должен быть найден.

Однако прошло не более двух-трёх минут после первого крика. Убийца никак не мог убежать.

— Оставайтесь в дверях, Таунсенд, — повторил Уильямс, и начал обыскивать комнату.