Дело Джен, или Эйра немилосердия

– Мы собираемся пожениться, – решительно сказал Безотказэн.

Виктор, нахмурившись, посмотрел на него.

– Любовь – она как кислород… Правда, Безотказэн? И когда же радостный день?

– О, она еще не знает, – ответил Безотказэн со вздохом. – Она такая, какой должна быть женщина. Сильная, находчивая, верная и умная.

Виктор приподнял бровь:

– Когда вы собираетесь сделать ей предложение?

Безотказэн смотрел вслед удалявшимся огням машины.

– Не знаю. Если я правильно понимаю, во что влип Кол, то, возможно, и никогда.

17. ТИПА-17: СОСУНКИ И КУСАКИ

Для меня звать на помощь стало просто привычкой. Во всяком случае, с тех пор, как Чесней перешел на сторону тьмы. Я и не думал, что кто-то откликнется, – просто таким способом я говорил им: «Ребята, я все еще жив». Нет, ответа я никогда не ждал. Вовсе не ждал…

Офицер «Кол» Стокер. Интервью газете «Ван Хельсинг»

– Вы где, Кол?

Пауза. Затем пришел ответ:

– Четверг, подумайте хорошенько, прежде чем…

– Уже, Кол. Координаты.

Он объяснил, и через пятнадцать минут я подъехала к Хэйдонской средней школе.

– Я здесь, Кол. Что вам нужно?

Его голос, доносившийся из рации, прозвучал несколько натянуто:

– Аудитория четыре, быстрее. В бардачке моей машины возьмите аптечку…

Вопль. Передача оборвалась. Я бросилась к полицейской машине, стоявшей у темного входа в старый колледж. Луна зашла за облако, стало темно. Сердце мое сдавила незримая рука. Я открыла машину, порылась в бардачке. Вот оно – маленькая аптечная сумка на молнии с поблекшей золотой надписью «Стокер». Я схватила ее и побежала по ступенькам к главному входу. Внутри слабо горели аварийные лампы. Я включила рубильник, но напряжения в сети не было. При скудном освещении нашла указатель и побежала к четвертой аудитории. И вдруг ощутила сильный запах – мрачный запах смерти, такой же, какой доносился из багажника машины Кола при нашей первой встрече. Я инстинктивно остановилась, волосы на затылке зашевелились от порыва холодного ветра. Я резко обернулась и увидела в тусклом дверном проеме силуэт мужчины.

– Кол? – пробормотала я.

В горле у меня пересохло, и я осипла.

– Боюсь, нет, – сказал незнакомец, неслышно подходя ко мне и направляя мне в лицо фонарик. – Я Ворчи, вахтер. Что вы тут делаете?

– Четверг Нонетот, ТИПА-Сеть. В аудитории номер четыре офицер. Он вызывал подмогу.

– Да? – сказал вахтер. – Возможно, преследовал кого-то. Ладно, нам лучше пойти вместе.

Я присмотрелась: отблеск аварийной лампы блеснул у него на шее золотым крестиком. У меня вырвался вздох облегчения.

Он быстро пошел по коридору, я следом.

– Это такое старое и чудное место, – бормотал Ворчи, сворачивая в следующий коридор. – Кого вы, говорите, ищете?

– Офицера Стокера.

– А он что делает?

– Ищет вампиров.

– Да? Последнее заражение было в семьдесят восьмом. Студент по имени Паркер. Пошел с рюкзаком в Динов лес и вернулся назад другим.

– С рюкзаком в лес Дина? – недоверчиво повторила я. – Каким дьяволом его туда понесло?

Вахтер засмеялся.

– Хороший подбор слов. Саймондз Йат тогда не охранялся так, как сейчас, – мы приняли меры. Весь колледж тогда освятили, точно церковь. [13]

Свет фонарика выхватил большое распятие на стене.

– Мы не хотим, чтобы это повторилось снова. Вот ваша аудитория.

Он распахнул дверь, и мы вошли в большую комнату. Ворчи обвел фонариком обшитые дубовыми панелями стены. Кола нигде не было.

– Вы уверены, что он говорил о четвертой аудитории?

– Да, – ответила я, – он…

Вдалеке послышался звон разбитого стекла и приглушенное ругательство.

– Что такое?

– Может, крысы, – ответил Ворчи.

– Выругались?

– Невоспитанные крысы. Идемте…

Но я выскочила из аудитории, захватив фонарик Ворчи, и бросилась к соседней аудитории. Распахнула дверь, и мне в нос ударил отвратительный запах формальдегида. Это была анатомическая лаборатория, совершенно темная, если не считать лунного света, льющегося из окна. Вдоль стен стояли стеллажи с образцами – по большей части органы животных, несколько человеческих, – такими мальчики пугают девочек на уроках биологии в шестом классе. Послышался звон стекла, я перевела луч на другой угол комнаты, и сердце застыло у меня в груди. Кол, потерявший контроль над собой, только что разбил банку и теперь рылся на полу среди осколков. У его ног валялись осколки других банок: он явно успел попировать.

– Вы что делаете? – спросила я, подавляя приступ отвращения.

Кол обернулся. Глаза его были широко раскрыты, рот изранен осколками стекла, в глазах плескался ужас.

– Я был голодный! – провыл он. – И не смог поймать ни одной мышки!

Он на миг закрыл глаза, с титаническими усилиями взял себя в руки, собрался с мыслями и, заикаясь, пробормотал:

– Мое лекарство…