Дело Джен, или Эйра немилосердия

Самолет Аида растаял вдали. Кругом было тихо, если не считать мягкого плеска реки. Я легла на траву и закрыла глаза. Вскоре мы снова попадем в водоворот «Голиафа», Аида, «Чезлвита» и всего прочего, а пока выпал шанс насладиться покоем. Своего рода око тайфуна. Но я не думала об этом. Я думала о Маргариточке Муттинг. Новость о ее свадьбе с Лондэном была и неожиданной, и предсказуемой в одно и то же время. Он мог бы и рассказать мне о ней, но после десятилетней разлуки вовсе не был обязан. Я поймала себя на странной мысли: каково это – иметь детей? Потом подумала: каково это – никогда не узнать материнства?

Безотказэн прилег рядом со мной. Снял ботинок, вытряхнул камешек.

– Помните, я говорил о вакансии в Огайо?

– Ну?

– Сегодня утром получил подтверждение.

– Блестяще! Когда приступаете?

Безотказэн опустил взгляд:

– Я еще не дал согласия.

– Почему?

– Вы никогда… м-м-м… не бывали в Огайо? – невинным голосом спросил он.

– Нет. В Нью-Йорке несколько раз была.

– Мне говорили, там очень красиво.

– В Америке много где красиво.

– Мне предложили оклад вдвое больше, чем у Виктора.

– Неплохо.

– Мне сказали, что я могу взять с собой кого-нибудь.

– И кого вы имеете в виду?

– Тебя.

Его напряженное, полное надежды лицо сказало мне все. Я не думала о нем как о постоянном начальнике или партнере. Я думала, что буду работать с ним, как с Босуэллом – трудоголиком, который ждет от подчиненных такого же отношения к работе.

– Очень великодушное предложение, Безотказэн.

– Так ты подумаешь?

Я пожала плечами:

– Не могу сейчас думать ни о чем, кроме Аида. Я думала о нем весь день, надеялась, что хоть ночью передохну, но он и в сны мои пробрался.

У Безотказэна не было таких снов, но он и не знал Аида так, как знала я. Мы оба замолчали и молча сидели в течение часа, глядя, как река лениво катит свои воды. Потом приехал эвакуатор.

Я вытянулась в полный рост в чугунной ванне материнского дома и хлебнула добрый глоток джин-тоника из высокого бокала, который тайком прихватила с собой. В гараже мне сказали, что машину дешевле сдать в лом, но я велела поставить ее на колеса любой ценой, поскольку у меня еще много важной работы. Когда я почти уже уснула в теплой, пахнущей хвоей пене, в дверь постучали. Это оказался Лондэн.

– Святые какашки! Лондэн! Можно девушке хотя б выкупаться спокойно?

– Прости, Чет.

– Как ты вошел?

– Твоя мать впустила.

– Впустила, значит. И чего ты хочешь?

– Можно войти?

– Нет.

– Ты говорила с Маргариточкой.

– Да. Ты и правда хочешь жениться на этой корове?

– Я понимаю, что ты злишься, Четверг. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом вот так. Я сам хотел рассказать, но во время нашей последней встречи ты была малость не в себе.

Повисло неловкое молчание.

– Я устал, – сказал наконец Лондэн. – Мне в следующем июле сорок один стукнет. И я хочу семью.

– И Маргариточка тебе ее даст?

– Естественно. Она отличная девушка, Четверг. Она не похожа на тебя, конечно, но чудесная, очень…

– Надежная?

– Скорее, солидная. Не восторг, конечно, но положительная.

– Ты ее любишь?

– А как же!

– Тогда вроде и говорить не о чем. От меня-то ты чего хочешь?

Лондэн помялся.

– Я просто хотел увериться, что принимаю правильное решение.

– Ты сказал, что любишь ее.

– Люблю.

– И она родит тебе детей.

– И это тоже.

– Тогда, думаю, тебе надо на ней жениться.

Лондэн снова замялся.

– Значит, с тобой все в порядке?

– Тебе незачем спрашивать моего разрешения.

– Я не об этом. Я просто хотел спросить, вдруг есть какой-то другой выход?

Я закрыла лицо салфеткой и молча застонала. Сейчас мне только этого и не хватало.

– Нет. Лондэн, ты обязан на ней жениться. Ты обещал ей, и, к тому же… – я быстро прокрутила в голове возможные варианты, – меня ждет работа в Огайо.

– Огайо?

– Литтективом. Один из моих коллег по работе предложил мне должность.

– Кто?

– Парень по фамилии Прост. Отличный парень.

Лондэн сдался, вздохнул, поблагодарил меня и пообещал прислать приглашение. Он ушел тихо, а когда через десять минут я спустилась вниз, у моей матери все еще был жалкий вид, так и скуливший: «Ах, если бы он был моим зятем!»

24. ОТСРОЧКА ДЛЯ МАРТИНА ЧЕЗЛВИТА

Основным моим интересом в последние сорок или около того лет была эластичность тел. Из примеров на ум приходит только нечто вроде резины. Почти все в мире можно согнуть и выпрямить – конечно, включая время, пространство и реальность…

Профессор Майкрофт Нонетот

– Крофти!

– Полли!