Дело Джен, или Эйра немилосердия

— Это версия один-два, — пояснила я. — Из самых первых. Серия была завершена лишь к один-семь.

— Наверное, он уже старенький.

— В октябре двенадцать стукнет.

— У меня был один из ранних тасманийских волков, — мрачно сказал чиновник. — Версия два-один. Когда мы вынули его из автоклава, у него не было ушей. Глух, как камень. Никакой гарантии. Чертова свобода, вот как я это называю. Вы читали «Новый генщик»?

Пришлось признаться, что нет.

— На прошлой неделе они вывели стеллерову корову. И как прикажете мне пропихивать ее в эту дверь?

— Может, ей бока маслом смазать? — предложила я. — Или приманить тарелкой водорослей?

Но чиновник уже не слушал. Он занялся другим дронтом, розоватого цвета птицей с длиннющей шеей. Владелец поймал мой взгляд и застенчиво улыбнулся.

— Добавочные линии ДНК от фламинго, — объяснил он. — Надо было от голубя взять.

— Версия два-девять?

— Даже два-девять-один. Смесь жутковатая, но для нас он просто Честер. Мы его ни на кого не променяем.

Инспектор изучал регистрационные документы Честера.

— Мне очень жаль, — сказал он наконец, — но два-девять-один подпадает под новую категорию. Химеры.

— Что вы хотите сказать?

— Недостаточно дронт, чтобы быть дронтом. Комната номер семь дальше по коридору. Идите следом за владельцем шорька и соблюдайте осторожность: сегодня утром я отправил туда снарка.

Я оставила хозяина Честера ругаться с чиновником и увела Пиквика гулять в парке. Позволила ему побегать без поводка, он погонялся за голубями, потом подружился с несколькими дикими дронтами, полоскавшими лапки в пруду. Они радостно варкались в воде, тихонько плокая друг дружке, пока не пришло время возвращаться домой.

Через два дня я уже исчерпала все варианты расстановки мебели, но, к счастью, Тэмворт позвонил. Он сказал, что занял наблюдательный пост и я нужна ему на месте. Я поспешно записала адрес и через сорок минут была уже в Ист-Энде. Искомый дом нашелся на убогой улочке между складами, заброшенными лет двадцать назад по причине ускоряющегося разрушения. Я потушила фары и вышла, спрятав все ценное и тщательно заперев машину. Мой потрепанный «понтиак» был достаточно старым и помятым, чтобы не выделяться среди мрачного окружения. Осмотрелась по сторонам. Кирпичная кладка крошилась, жирные мазки зеленой слизи пятнали стены там, где некогда были трубы. Стекла грязные, много треснутых и битых, стены первого этажа разрисованы граффити, а местами закопчены недавним пожаром. Ржавая пожарная лестница зигзагом шла по стене, бросая ступенчатую тень на усеянную выбоинами дорогу и несколько сгоревших автомашин. Следуя инструкциям Тэмворта, я пробралась к боковому входу. Внутри в стенах зияли огромные трещины, запах сырости и пыли мешался со смрадом бытовой химии и ароматами из лавочки специй на первом этаже. Неоновый свет все время мигал, и я разглядела в темном проеме двери несколько женщин в мини-юбках. Местное население представляло собой любопытную мешанину. Недостаток дешевого жилья в Лондоне и окрестностях привлекал сюда представителей всех слоев населения, от подонков до профессионалов. Последних с точки зрения закона и порядка было немного, но это все же позволяло ТИПА-агентам работать здесь, не вызывая подозрений.

Я поднялась на седьмой этаж. На площадке два молодых фэна Генри Филдинга менялись наклейками от жвачек.

— Меняю твою одну Софию на одну Амелию!

— А ху-ху не хо-хо? — презрительно ответил его приятель. — За Софию ты мне вместе с Амелией отдашь Олворти и Тома Джонса!

Второй, осознав ценность Софии, неохотно согласился. Сделка была заключена, и они побежали вниз по лестнице искать бутылочные крышки. Я сверилась с номером, продиктованным Тэмвортом, и постучала в дверь, покрытую полу-облупившейся краской персикового цвета. Мне с опаской отворил человек лет восьмидесяти с гаком. Он прятал лицо, прикрывая его морщинистой рукой. Я показала ему бэдж.

— Вы, должно быть, гость, Нонетот, — сказал он слишком бодрым для своих лет голосом.

Я пропустила древнюю шутку мимо ушей и вошла. Тэмворт с помощью бинокля следил за окнами в здании напротив. Он, не оборачиваясь, махнул мне рукой. Я снова посмотрела на старика и улыбнулась:

— Зовите меня Четверг.

Ему понравилось, он пожал мне руку.

— Я Орешек, можете звать меня Младший.

— Орешек? — переспросила я. — Вы не родственник Филберта?

Старик покивал.

— Филберт… ах да, — прошептал он. — Хороший парень, добрый сын своего отца.

Филберт Орешек был единственным мужчиной, который хоть ненадолго заинтересовал меня, после того как десять лет назад я бросила Лондэна. Орешек служил в Хроностраже. Он отправился на задание в Тьюксбери и не вернулся. Мне позвонил его начальник и объяснил, что парню пришлось задержаться. Я поняла так, что у него завелась другая девушка. Какое-то время было больно, но Филберта я не любила. Я знала это твердо, поскольку уже любила раньше — Лондэна. Если хоть раз был влюблен, то узнаешь любовь с первого раза, как картину Тернера или западный берег Ирландии.

— Значит, вы его отец?

Орешек направился в кухню, но я не собиралась его отпускать:

— Как он? Где сейчас живет?