Дело «Элемент». Имя мое вода

К Храму было не подступиться, люди стояли длинной очередью, все жаждали благословления Господня. Наталья искренне не понимала для чего прихожане в такой мороз приводят с собой маленьких детей, а их было очень много. Женщины все были в платках или шляпках, очень много прилично одетых мужчин… Трагедия вызвала сильнейшую панику и все пришли искать успокоения. Будто бы церковь могла дать ответы. Третьякова поежилась и бросилась пробираться сквозь толпу.

У массивных деревянных дверей Наталью остановил диакон.

– Женщина должны быть с покрытой головой и в юбке.

Третьякова стянула с шеи серый шарф со смешными розовыми червячками и обмотала им голову, подарок патологоанатома Петра на восьмое марта. Да уж, ничего не скажешь, чувство юмора у него особенное… И чего этот священник придирается, она здесь по долгу службы, а не на исповедь пришла. Или как это называется.

– Теперь все, могу пройти?

Диакон смотрел на нее пустым взглядом и нараспев ответил:

– Нет. Вы должны быть в юбке.

Наталья начала злиться, эмоции уже лезли через уши, которые нещадно кололо от мороза.

– А я думала, церковь открыта для всех! Послушайте, Батюшка…– она пыталась быть спокойной. – Я веду расследование и пройду, хотите вы этого или нет! И вообще, не все равно, что на мне, вы людей задерживаете!

Третьякова отпихнула священнослужителя, помахав служебным удостоверением, и протиснулась внутрь, в нос резко пахнуло ладаном. И как Павел здесь может находиться все время, дышать же нечем! Народ еле умещался в тесном помещении, но никто не ругался, что искренне удивило Наталью.

Она принялась искать брата. Ее взгляд остановился на женщине в льняном платье, которое колом топорщилось из под облезлой шубы. Босые ноги женщины были в резиновых калошах, а на улице ведь крепкий мороз! Женщина прижимала к себе троих детей, в глазах всего семейства читалось блаженное спокойствие. Наталья съежилась, жутковатые какие то детки…

Рядом с ними молилась дама в красивой шляпке с шалью, из под которой выбивались пряди ярко рыжих волос. Она смотрела в пол, комкая в руках замшевые тонкие перчатки, и шептала святые слова, глотая слезы. «Ну, мать, вот это ты нагрешила, видать!» – пронеслось у Натальи в голове в рифму, и она едва не рассмеялась в голос.

В толпе промелькнуло знакомое лицо. Мужчина из суши-кафе, Сергей Адовцев. Ему что здесь понадобилось? Прямо перед ним она увидела брата. Епископ стоял в красивой золотой рясе и начал нараспев службу, в Церкви воцарилась тишина, лишь непонятные слова песней лились вокруг.

Наталья решила дождаться окончания службы и зашла за длинную портьеру. Она закрыла глаза и едва не провалилась в сон. Что за чертовщина происходит последние дни? Прорубь не замерзла, над рекой витают призраки… Будто она оказалась в каком то триллере, мать его. Голова нещадно раскалывалась от сильных дурманящих ароматов мирта и ладана, ноги едва держали, и в веках неприятно покалывало, как пропетый «аминь!» предзнаменовал окончание. Она с облегчением вздохнула.

После службы люди поочередно подходили за причастием, Павел давал им хлеб и поил с ложки вином, каждый дотрагивался до его руки губами. Выпить бы не помешало, решила Наталья. Только не тошнотворного сладкого кагора с общей ложки, а коньяка. Кружку, а лучше две, бессонная ночь разливалась перед глазами маленькими звездочками и вызывала неприятные ощущения в желудке. Опять она хочет есть. Так и растолстеть не мудрено.

Адовцев подошел к Павлу, принял хлеб и вино, после прислонился к уху и что то шепнул, Епископ в ответ утвердительно кивнул и подозвал жестом диакона, чтобы тот его подменил. Мужчины направились к выходу. Наталья испуганно дернулась, куда это Адовцев уводит Павла? Она вспомнила как он интересовался им в кафе, неприятное предчувствие защекотало в области желудка и Наталья бросилась пробираться сквозь толпу. Зимние одежды прихожан сильно затрудняли движение, а кричать в такой толпе было бесполезно.

Когда девушка отворила тяжелую дверь Храма, в лицо пахнуло морозной прохладой и голова закружилась от нахлынувшего в мозг кислорода. Слава Богу, свежий воздух! Она стянула с головы шарф и осмотрелась. Народу у церкви собралось еще больше прежнего, очередь тянулась длинной змеей в жилые кварталы и не было видно ей конца.

Наталью снова охватила паника, зачем Адовцеву понадобился Епископ, черт подери!? Она села в машину и закурила, необходимо было успокоиться и взять себя в руки, сигарета только мешала. Черт! Третьякова выбросила вонючий окурок в окно и стала рыться в сумочке. Этот необъемный серый баул едва можно было назвать сумочкой, но зато в ней очень многое умещалось, она нашла, наконец, салфетку с номером телефона Адовцева.

Короткие гудки прервал приятный голос.

– Зачем вам мой брат, черт вас дери?

– Наталья, и вам добрый день! У нас мужские дела, а вы позжайте в участок и займетесь работой, больше мне с этого телефона не звоните, я сам вас найду. И избавьтесь от фотографий, неразумно возить их с собой.

Наталья нервно вжалась в кресло.

– Не волнуйтесь, о фотографиях никто не знает и не узнает, если будете умницей.