Дело Фершо

— Он не стал перечитывать свой ответ и четверть часа спустя уже шел к почтовому отделению. Хотя его нетерпение и не улеглось, оно уж? не было окрашено былой тревогой.

Он прожил самую скверную неделю в жизни. Письма не было. И он уже вообразил, что м-с Лэмпсон не ответит ему вовсе, небрежно выбросив в море его пламенные послания.

Фершо тоже не подавал признаков жизни. Так что Жеф подчас насмешливо поглядывал на Мишеля.

— Ты напрасно отказался съездить в Панаму, — говорила ему Рене, видя, как он нервничает.

Ему действительно было плохо. Он проиграл крупную сумму в покер Нику. Пришлось во всем признаться Рене.

— Не играй с Ником. Он играет сильнее тебя.

С чего она взяла? Просто у того есть деньги, чтобы позволить себе проигрывать. Так считал Мишель. Но чувствовал, что не прав, что просто не годится для игры в покер. Он не умел себя контролировать и так стремился выиграть, что забывал о всякой осторожности.

Жеф со знанием дела утверждал, что о человеке можно судить по тому, как он играет в покер.

Чуть позже Мишель перечитает письмо м-с Лэмпсон.

Радуясь, что оно лежит у него в кармане, он вспоминал некоторые фразы, всякий раз придавая им разное значение.

Толкнув дверь в кафе, он еще не решил, надо ли рассказывать Рене о письме. Но понял, что не сможет не поделиться с ней такой новостью.

— Ты был у старика? — с таинственным видом, чего никогда прежде не делал, спросил его Жеф.

— С какой стати?

— Не знаю. Но тебе придется туда сходить.

Он стал рыться в ящике, притворяясь, что не может чего-то найти, а затем проворчал сквозь зубы:

— Куда же я его подевал?

Затем, сунув руку в карман брюк, вынул смятый конверт:

— Вот! Его принес негр с четверть часа назад.

Мишель узнал почерк Фершо, который, как начинающий школьник, не умел писать в строку.

Итак, всему, о чем он мечтал, суждено было сбыться в один и тот же день, как раз тогда, когда он уже начал терять всякую надежду. В глазах у него загорелся огонек.

Он торжествовал. Почувствовал свою силу. Снова поверил в свою звезду, хотя уже стал в этом сомневаться.

— Не хочешь прочесть?

Сейчас он прочтет. Ему надо было справиться со своим волнением. Итак, он выигрывал сразу две партии, раз Фершо наконец-то пошел на попятную.

— Что он пишет? — спросил Жеф, видя, что Мишель складывает бумажку.

Тот протянул ее с безразличным видом. Секрета в ней не было никакого.

«Мой дорогой Мишель!

Я был бы рад Вас увидеть как можно скорее, если сможете — сегодня. Мне надо решить с Вами несколько важных вопросов. Ваш Д. Ф.».

— Что-нибудь выпьешь? — спросил Жеф, протянув руку к бутылке перно.

Мысли Мишеля проносились вихрем. Вероятно, от матери он унаследовал способность догадываться о тайных мыслях других людей. Со своей стороны, Жеф понимал, какое значение имеет для Мишеля встреча с Фершо, какого хладнокровия она от него потребует. Он знал также, какое действие оказывает на молодого человека спиртное, в частности перно, делая его более подозрительным, озлобленным, склонным к насилию.

Словно поняв это и подтрунивая над ним, Жеф подержал бутылку над рюмкой Мишеля, ожидая, когда тот скажет: «Налейте!»

Мишель уже выпил две порции виски и теперь, добавив к ним две перно с Жефом, поправил костюм перед зеркалом и отправился к дому Вуольто. Еще издали он увидел на веранде голубую наколку медсестры и полускрытый решеткой балюстрады ратиновый шезлонг Фершо.

Он вздрогнул. В доме Вуольто было две двери — одна вела в кондитерскую, а другая — на второй этаж, где жили Вуольто, и на третий, занятый Фершо.

В тот самый момент, когда он поднял глаза, в метре от этой двери он увидел Суску. Вполне возможно, что тот вынырнул из-за угла. Но столь же вероятно было и другое предположение — что он вышел из подъезда.

Мишель насупился. Второй раз с утра он встречал на своем пути Суску. Он вспомнил, как еще в «Вашингтоне» это неприятно удивило его.

Был ли Суска знаком с Фершо? Какие отношения могли существовать между этими людьми? Неужели Фершо использовал Голландца, чтобы следить за Мишелем?

Он вошел в подъезд и стал подниматься по скрипучей лестнице, затем постучал в дверь, в которую прежде никогда не стучал, ожидая, как обычный гость, что ему откроют. В дверях он увидел улыбающуюся во весь рот цветную женщину.

— Господин Луи дома?

— Да, мусье.

Он не узнавал запаха квартиры. Присутствие двух женщин все здесь изменило. Кухня, в которую прежде никто не заходил и которая служила складом ненужных вещей, была вычищена, и на газовой горелке кипятилась вода. В салоне-столовой на столе, который он купил у старьевщика, лежала ковровая скатерть, вульгарная, конечно, но все-таки скатерть. Пол был чисто подметен, а электрическая лампочка протерта и помещена под розовый абажур.

— Господин Мишель? — спросила вошедшая медсестра, которая вблизи оказалась красивой девушкой лет двадцати — двадцати пяти.

Что она думала о нем, разглядывая его? Быть может, удивилась, что он такой молодой и симпатичный?