Дело Фершо

Конечно, она зачитывалась многими страстными страницами, которые он посылал ей авиапочтой. Но писать становилось все труднее. Он был неспособен теперь, даже закрывая глаза, вспомнить ее лицо. Ему требовалась вся его находчивость. Поэтому он сначала выпивал рюмку или две. Ему также помогала обстановка в «Вашингтоне»: похоже, что американка воплощала в его глазах именно такую роскошь.

В своих письмах м-с Лэмпсон по-прежнему много места уделяла г-же Риверо, которая стала ее большим другом. Г-жа Риверо была замужем, у нее было двое детей, старший из которых учился в коллеже Станислава в Париже.

Судя по письмам, они вели себя, словно две институтки на каникулах. То есть веселились, как две психопатки.

В Гуаякиле они съели столько мороженого, что два дня были нездоровы.

«На наш корабль сели три эквадорки, такие же чопорные, как их зонтики. Они вздрагивают всякий раз, когда мы хохочем за нашим столиком. Очень забавно.

Мы уговорили второго помощника капитана, очень милого молодого человека, организовать костюмированный бал. Я ведь всегда беру в плавание маскарадный костюм. У меня имеется наряд Карменситы. Скажите, дорогой, какой вы видите меня в костюме Карменситы?»

Здесь каждое слово имело значение Читая некоторые фразы, он испытывал настоящую ревность. Он ревновал, например, к своему другу Биллу Лигету, второму помощнику, такому «милому молодому человеку», как она написала.

Мишель боялся стоянок, опасаясь новых встреч вроде кристобальской.

«Представьте себе, мою подругу Риверо зовут Анитой. Это имя мне нравится куда больше, чем мое собственное — Гертруда. Так вот, она настаивает, чтобы я провела две недели в ее имении. Говорит, что там сейчас самый приятный сезон. Здесь же очень жарко. На корме установили маленький бассейн, и мы часами просиживаем в нем. Очень забавно…»

Бассейн тоже не нравился Мишелю. Как и один из пассажиров по имени сэр Эдвардс.

«Это самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала. Он утверждает, что за двенадцать лет ни разу не ночевал на суше. Похоже, что спланировать это не так уж просто. Он заплывает на одном судне как можно дальше, а затем пересаживается на другой корабль. Ему совершенно безразлично, куда плыть. Он много раз совершал кругосветное путешествие, но ни разу не сходил на берег. Он очень хорошо играет в бридж. А еще играет на скрипке и всегда берет с собой в дорогу два-три инструмента».

Почему она ничего не писала о возрасте сэра Эдвардса?

Тем временем «Санта-Клара» достигла Патапы, и на конвертах появились перуанские марки. Остановка в Пакасмайу была последней перед Кальяо, где м-с Лэмпсон предстояло сойти на берег.

Какие дела были у нее там? Она совершила многодневную поездку, чтобы провести несколько часов в Лиме, где, по ее словам, муж когда-то купил землю. Сам он ее так и не увидел. Теперь же шла речь о том, чтобы построить на этой земле виллу.

Названия городов на восточном побережье Тихого океана стали так же привычны для Мишеля, как для всех жителей Канала. В первое время по приезде сюда он с восторгом прислушивался, когда пассажиры говорили о Колумбии, Чили, а на обратном пути — о Венесуэле, Буэнос-Айресе или Рио. Эти названия звучали, как станции парижского метро.

Он завидовал Нику Врондасу, но не из-за того, что тот был владельцем магазина, а потому, что мог по делам или просто ради женщины сесть на корабль, посетить десяток портов и через месяц-другой возвратиться как ни в чем не бывало.

В «Вашингтоне» Мишель слышал также названия портов Южной Америки и других мест. Одни приезжали сюда, другие уезжали, у всех чемоданы были в разноцветных наклейках. Некоторые молодые люди десять дней плыли в Панаму ради партии в поло или чемпионата в гольф. Иные привозили с собой лошадей и автомашины.