Дело Галины Брежневой

Вторую взятку Теребилову я дал в 1986 г. Мы встретились с ним у меня в рабочем кабинете. Разговаривали о встречах с избирателями. Я попросил Владимира Ивановича подождать минутку. В комнате отдыха в сейфе взял два конверта по 10 000 руб. в каждом. Давать меньше, чем первый раз, неудобно. Передал Теребилову обе пачки, всего 20 000 руб. При этом подумал, что он может еще пригодиться в будущем. Уже в 1987 г. по моей просьбе он увеличил штат судебных работников на 15 человек. Первый раз давать взятку Председателю Верховного суда СССР было, честно говоря, страшновато. Потом понял, что он такой же хапуга, коррумпированный преступник, облеченный властью, как и многие ему подобные представители из Москвы, которым я давал взятки ранее»..

1986 и 1987. Борис Буряца

1986. Первые противоречия перестройки. Идет борьба с нетрудовыми доходами и развивается индивидуально-трудовая деятельность. XXVII съезд Компартии разразился разрешенным свободомыслием. Последний шаг в борьбе с пьянством был традиционным — повысили цены, в том же августе принято историческое постановление о прекращении работ по переброске рек. Тонет «Адмирал Нахимов», первые полки выходят из Афганистана. Мы с удивлением замечаем, что жизнь меняется. Не нужно учить наизусть бессмертные строки вождей, можно не вступать в политические организации. Это, пожалуй, самый спокойный год. Если не вспоминать Чернобыль. Апрельский взрыв на Украине, цену которого мы еще не познали, стал страшным символом 86-го. Мы уже смелы, мы говорим об этом, но мы бессильны перед трагедией.

Гласность в баталиях 86-го, и в прессе начинается стремительная гонка на опережение. Все это сопровождается невиданным доселе читательским бумом.

14 января Юрий Михайлович Чурбанов арестован по подозрению в коррупции по так называемому «узбекскому делу».

6 февраля арестант пишет письмо генсеку:

«Уважаемый Михаил Сергеевич!

Решениями XXVII съезда КПСС и последующих Пленумов ЦК намечена и претворяется в жизнь стратегическая линия партии по всесторонней перестройке нашего общества, в том числе политической перспективы в области воспитания и подготовки кадров во всех звеньях управления. Январский Пленум ЦК КПСС с особенной четкостью и детализацией конкретизировал главные направления по этим давно назревшим ключевым вопросам. Я отчетливо понимаю и осознаю всю полноту ответственности за совершенные лично мною преступления, выразившиеся в систематическом взяточничестве, не хочу при этом ссылаться на обстановку, царившую в то время, и готов нести любое наказание. Мною на следствии занята позиция рассказать только правду и действительное положение дел. Я буду всячески содействовать следствию и в дальнейшем по этим вопросам и не хочу, чтобы взяточничество впредь повторялось, особенно в Узбекистане, где мне неоднократно приходилось бывать за последние десять лет. Как коммунист и гражданин, я не могу оставаться равнодушным и безучастным к тому, что происходило в Узбекистане во время Рашидова и абсолютно ничего не изменилось и в настоящее время при Усманходжаеве.

Усманходжаева я знаю достаточно хорошо, чтобы сказать о его личности. На Пленумах и различного рода совещаниях, проводимых в республике, Усманходжаев с трибуны громко ратует и поддерживает крупномасштабные мероприятия по перестройке, а на самом деле трескотня, пустая говорильня, показуха и система преподношений «нужным людям». Пытаясь завязать знакомства и на всякий случай заручиться моей поддержкой, Усманходжаев осенью 1979 и 1982 гг. в качестве взятки передал мне около 75 тыс. руб. Я получил также от Худайбердыева в 1982 г. — 50 тыс. руб., Осетрова в 1979 г. — около 40 тыс. руб., Салимова в 1979 г. — около 40 тыс. руб., Есина в 1982 г. — около 40 тыс. руб., Мусаханова в 1982 г. — около 30 тыс. руб. Умаров, бывший управляющий делами ЦК КП Узбекистана в 1979 г., вручил мне более 100 тыс. руб. от Рашидова. И вот этот человек, Усманходжаев, в настоящее время возглавляет крупную партийную организацию Узбекистана. Все они давно потеряли партийную совесть, являются дельцами, карьеристами и взяточниками, насаждающими принципы, несовместимые с нормами партийной морали и этики.

Особенно меня поразило и возмутило, что Усманходжаеву — этому прогнившему человеку — была предоставлена высокая трибуна на январском Пленуме ЦК КПСС. Мне неизвестно, о чем говорил Усманходжаев на Пленуме, но, хорошо зная его, я прошу Вас, Михаил Сергеевич, не верьте ни одному его слову и клятвенному заверению. Этот приспособленец, кроме вреда, ничего не принесет, и ему не место в рядах партии. Мое обращение к Вам, Михаил Сергеевич, вызвано исключительно тем, что, раскаиваясь в совершенном мною преступлении, признавая свою беспринципность и безответственность, честно и правдиво докладывая на следствии обстоятельства и эпизоды моих противоправных действий, я хотел бы способствовать в какой-то мере искоренению этих чуждых и вредных нашему народу явлений в Узбекистане и других местах, которые мне приходилось посещать по службе».