Дело Галины Брежневой

Итак, неумелая попытка брежневского окружения вернуть бразды правления в одряхлевшие руки генсека провалилась. И хотя Андропов оказался проворнее и круче, он не пожелал использовать события 10 сентября как компромат против Щелокова и др., после того как пришел к власти.

Этого добра и так хватало. Ровно через два месяца Брежнев умер. С ним рядом, повторю, не было в тот момент никого из родных. Только ребята из «девятки». Андроповские ребята.

«В связи с кончиной Генерального секретаря… объявить в стране траур 12, 13, 14 и 15 ноября 1982 года. В день похорон в начальных, восьмилетних и средних школах учебных занятий не проводить. В момент погребения тела произвести орудийные залпы в Москве, в столицах союзных республик, в городах-героях. В то же время остановить на пять минут работу всех предприятий и организаций по всей территории Советского Союза за исключением предприятий непрерывного производства; произвести в течение трех минут салют гудками на фабриках, заводах, железных дорогах, на судах морского и речного флота. Похоронить на Красной площади».

«С чувством глубокой скорби советский народ 15 ноября проводил в последний путь Леонида Ильича Брежнева… Колонный зал Дома союзов. В последний почетный караул у гроба покойного встают товарищи Андропов, Горбачев, Гришин, Громыко, Кунаев, Романов, Устинов, Черненко, Щербицкий, Алиев, Рашидов, Соломенцев, Шеварднадзе. 11 часов. В зале остаются родные и близкие Л. И. Брежнева. Последние минуты прощания».

Галину на похоронах пасли ребята из ведомства Андропова.

* * *

Впервые о событиях осени 1982-го мне рассказал, напомню, Семенов. Сам Юлиан Семенович об этом написать не успел. Писатель любил повторять: «Не бойтесь верить людям — потому что, даже если вы в них разочаруетесь, у вас останутся счастливые воспоминания о месяцах и годах дружества». Разочаровавшись, он расходился с людьми, не опускаясь при этом до критики. Так было с поэтом Евгением Евтушенко, с политобозревателем Генрихом Боровиком, с журналистом Андреем Черкизовым, с диссидентом Анатолием Гладил иным. Семенов никогда не говорил худо о тех, с кем расходился, но эти «бывшие» и поныне (за вычетом, само собой разумеется, усопших) обильно делятся своими воспоминаниями о нем. Впрочем, упреки закономерны, мятежного Юлика всегда одолевали многочисленные завистники, которые не могли простить глобального успеха сочинителю, который, в отличие от них, не прогибался под систему, а сумел ее обхитрить, победить сумел. Ему, одному из немногих, удалось. Поэтому сейчас, когда Семенов ответить не может, тусклые КГБ-функционеры охотно рассказывают, как они снабжали яркого писателя материалами, и в этих рассказах зашифровано очевидное послание: «он был с нами, он был наш, мы были вместе, общее дело делали». Так лубянским хочется прислониться, рядом помаячить. Однако, как справедливо заметил Александр Борисыч Градский, «сколь ни рисуй себя с великими — не станешь лучше рисовать». Один из коллег, стоявших рядом с гробом Семенова, сейчас, снисходительно улыбаясь, объясняет телевизионщикам, что Юлиан, мол, не столько искал «Янтарную комнату», сколько использовал эти поиски как предлог для своих частых загранкомандировок. Но не объясняет при этом, почему погибли несколько партнеров по этому журналистскому расследованию: первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Юрий Гусев, исследователь Пауль Энке и бывший эсэсовец Георг Штайн (последний по версии следствия «сделал себе харакири» после пыток).

В документальном фильме Алевтины Толкуновой «Рассказы об отце. Юлиан Семенов глазами дочери» (канал «Россия24», октябрь 2011 года) Ольга Семенова впервые сказала публично: ее отца фактически устранили. С Юликом случился инсульт за час до очень важной встречи (об этом ниже). Забавно, что Семенов не проявил в свое время энтузиазма по поводу публикации в «Совсеке» интервью с генералом КГБ Олегом Калугиным, в котором опальный чекист рассказывал о спецлаборатории, где разрабатывались технологии моментального провоцирования инсультов, инфарктов, кожных нарывов и прочих прелестей (про полоний тогда речи не было).