Дело гастронома № 1

И Зоя положила трубку, находясь вместе с Скачко в гостиничном номере. Она шумно выдохнула, присела к столу. Полковник молча налил ей рюмку коньяка, сделал бутерброд. Поднял свою. Но Зоя к своей рюмке не прикоснулась.

– Не хочется что-то!

– Выпей-выпей! – настаивал Скачко. – Крепче заснешь! Нам обоим надо хорошо выспаться.

Полковник ободряюще кивнул головой. Зоя подняла рюмку.

– Ну вот, я свое обещание выполнил! – он взглянул на нее. – Значит, мне можно верить, – улыбнулся он.

Зоя ничего не сказала. Она залпом махнула свою рюмку. Поморщилась, зажала рот ладонью. Скачко же выпил половинку, смакуя коньяк. Они стали закусывать. Полковник снова наполнил рюмки.

– Я фактически знаю то, что и Анилина. И больше не скажу, потому что не знаю. Как это в наших фильмах: имена, явки, пароли. Ведь вы это хотите знать?! – Она усмехнулась. – А кому конверты, сколько в них, я никогда не знала! Беркутов сам их, что называется, наполнял содержимым, сам разносил. В таких делах Георгий Константинович никогда своих ближних не подставлял, а все брал на себя. Так что, если Вера что-то и сболтнула про мою к нему симпатию, то на этом уровне все и застряло. В дело Беркутов меня не пустил. Вот и все, что я знаю!

Скачко задумался. Зоя не глупа и сразу же выставила бронированный щит, дав полковнику понять, что на нее рассчитывать не стоит. А Скачко рассчитывал. И уж тем более Култаков. Полковник хмыкнул, достал сигареты, нервно закурил.

– Ладно, закроем пока эту тему! – помрачнев, сказал он. – Позже поговорим! Для нас и то, о чем ты уже сказала: конверты, их наполнение, то, что их разносил сам Беркутов, – это и есть взятки, хищения в особо крупных размерах.

Зоя помрачнела, услышав этот комментарий.

– Конверты – конвертами, а то, что там было: любовные письма, деньги, я об этом не знала! Мы, к примеру, в таких же конвертах своим сотрудникам премии выдавали.

– Ну что ж, взятки можно и премиями называть! Это у кого какая фантазия!

– У нас была и остается советская фантазия! Как понимали, так и называли!

Скачко нахмурился, задумался.

– Георгий Константинович – очень порядочный человек. А что касается «махинаций», за которыми вы охотитесь, имеющих якобы статус «незаконных», то они так называются только у нас! А везде, даже в соцстранах, сэкономленные средства идут на премиальные выплаты рабочего коллектива! – вдруг пошла в активное наступление Зоя. – Вы хоть слышите, о чем я говорю?

– Слышу-слышу. Но заметьте: для рабочего коллектива, а не для верхнего этажа, – уточнил полковник.

– Так вот для нашего рабочего коллектива добавочные премиальные рассчитывались из этих же средств! – Зоя так разволновалась, что у нее выступил румянец на щеках.

– Раздавали тоже в конвертах? – усмехнулся Скачко.

Но Зоя держалась молодцом: насмешки полковника ее не только не смущали, лишь добавляли храбрости.

– Кстати, это либо конверты, либо такие дорогие духи, как «Шанель номер пять» или «Нина Риччи», да что угодно, и обязательно продуктовая посылочка.

Она залпом выпила коньяк.

– И потому-то нашего Георгия Константиновича все и любят, снизу доверху!

Полковник помрачнел.

– Что ж, и воры бывают обаятельными! Только я надеюсь, Зоя Сергеевна, что и вы выполните свое обещание и дадите показания против вашего директора. Ваше слово взамен моего! – уже сердясь, напомнил ей про долг Скачко.

Зоя не ответила, глядя в сторону.

Маша, увидев Бокова, спешащего на работу с портфелем в руках, догнала его возле сквера, схватила за руку.

– Извините, вы меня помните?

Боков, увидев Машу, узнал ее, заулыбался, утвердительно закивал головой, но тотчас смутился.

– Да-да, я узнал вас, Мария Ивановна. Как же! Я ведь и на свадьбе у вас был.

– Я знаю, что вы арестовали Антона. Это так? Отвечайте?! – со слезами на глазах вопросила она.

Боков нахмурился, не зная, что ей ответить.

– Так вы арестовали его или нет?! – напирала она.

– Да, но… – Боков запнулся, понимая, что Маша, узнав об освобождении Антона, тотчас побежит к нему, а это значит, что их роман еще больше укрепится, и повинен в этом окажется он, майор Боков.

Такая вот нелегкая задачка стояла перед Боковым, и он колебался, не зная, что ответить Маше: то ли сказать правду, что Антон давно дома, то ли солгать и тем самым, может быть, спасти несчастный брак своего друга – полковника.

– За что вы его арестовали?! Отвечайте! – строго потребовала она. – Из-за романа со мной?!

– Ну что вы? – поморщился он. – Вы плохо знаете своего мужа! Антон был арестован за чтение и распространение запрещенной литературы.

Маша вспыхнула, на мгновение задумалась.

– Это я принесла ему на прочтение роман Солженицына «Август 14-го», я его университетский педагог, – покраснев, призналась она. – Считайте это моим чистосердечным признанием и арестуйте меня! Я виновата во всем, я, а не он!

Она снова схватила его за руку. Глаза ее горели. Боков растерянно оглянулся по сторонам. Маша протянула ему обе руки, чтоб он надел на них наручники. Боков поморщился, огляделся по сторонам: такой выходки он от этой хрупкой филологини не ожидал.