Дело гастронома № 1

Беркутов и Лида лежали в постели. Горел торшер, шторы были задернуты. На столике у кровати стояла початая бутылку вина и шоколад. Лида вдруг рассмеялась.

– Смешно, мы с тобой как любовники! Дочь в кино выпроводили, а сами в постель! – Она снова захихикала. – И ты вдруг налетел, грубо смял девчонку! А я, извини, люблю, когда внезапно и грубо. Что это с тобой, а? Бес в ребро?!

Беркутов кивнул.

– Мы же еще не старые с тобой. И все чувства живы, так что бес – это всего лишь перчинка!

– Надо бы почаще так, с перчинкой! Вот ты налетел, грубый, страстный, и все мои подозрения как водой смыло, – прошептала она, нежно прижимаясь к нему.

– Принято к исполнению, товарищ бригадный генерал!

– Нет, правда! Я снова почувствовала себя женщиной. Сразу захотелось сменить гардероб, пойти в салон красоты и вообще резко поглупеть!

– И мне было хорошо с тобой.

Он улыбнулся, обнял ее, поцеловал в нос. Беркутов наполнил бокалы вином «Твиши», протянул ей бокал.

– За нас!

– За тебя!

– За нашу дочку!

Они выпили по глотку сладкого нежного вина. Беркутов отломил кусок шоколадки, передал Лиде.

– Скажи, у тебя были другие женщины? – смутившись, вдруг спросила она.

Беркутов недоуменно посмотрел на нее.

– До тебя?

– Нет, после того как мы поженились?!

– Нет! – твердо ответил он.

– Но почему?! Ты же красивый, привлекательный мужчина, умный, ласковый. Я же вижу, как женщины на тебя смотрят! Многие, если их возлюбленная предает, начинают мстить всем подряд! Я знаю, что тебя предали, но ты почему-то остался таким же трепетным и нежным! – Она улыбнулась ему. – Почему?

– Когда меня Ева предала, я дал себе слово, что не только мстить женщинам не буду, но сделаю все, чтобы моя будущая избранница никогда не ощутила бы горечи предательства! На каждого такие вещи действуют по-разному.

– И что, никогда не тянуло на сторону? – В ее глазах мелькнули озорные огоньки. – Меня и то иногда тянуло!

Беркутов удивленно хмыкнул.

– Тянуло, тянуло!.. Я что же, совсем уж не мужик?! Могу даже сказать, что и сейчас тянет!

Лида вдруг напряглась, взглянула ему в глаза.

– Почему же ты не сделаешь этого?! – испуганно спросила она.

– Потому что я тебя люблю и не хочу огорчать. Эти порывы очень просто гасить, – грустно сказал он.

Лида с облегчением вздохнула, набросила халат и, поцеловав мужа, пошла в ванную.

Маша после ухода мужа приняла ванну и теперь расчесывала волосы перед зеркалом. На секунду она замерла, с улыбкой взглянула на себя, затем, вдруг о чем-то вспомнив, подбежала к телефону и набрала номер. Антон в это время спал, звонок разбудил его. Он подскочил и, забыв о всех наставлениях матери, схватил трубку.

– Я слушаю!

– Але, Антон, это ты?! Это Маша!

Она просияла.

– Ты не представляешь, как я рада тебя слышать! И еще очень хочу видеть!.. Сейчас же! Немедленно! Але?! Ты слышишь меня?!. Приезжай ко мне! Все бросай и приезжай! Мой муж забрал свои вещи и уехал! Я одна! Ты приедешь?! – нетерпеливо воскликнула она.

Она воображала, что он не станет раздумывать, все бросит и примчится к ней на крыльях любви, ведь он так домогался первого любовного свидания, но после ее вопроса «Ты приедешь?» вдруг возникла странная пауза. Антон помнил наставления матери и теперь не знал, что сказать.

– Я сейчас не могу встретиться с тобой.

– Почему? Они били тебя?

– Никто меня не бил!

– Почему тогда не можешь?!

– Ну как почему? – Он наморщил лоб, стараясь придумать хоть какие-то объяснения, но на ум, как назло, ничего толкового не приходило. – Я трое суток провел в холодной камере, простыл, и мне нужно немного подлечиться!..

– Приезжай, я тебя вылечу! У меня и мед есть, и лекарства, и горчичники. Я тебя к утру на ноги поставлю! Честное слово! Приезжай! Бери такси и приезжай!

– Мама приехала, и она этим активно занимается. Я не могу ее сейчас оставить.

– Но ты ведь взрослый мальчик, при чем тут мама?! А я жутко хочу тебя видеть! Ты понимаешь?!

– Я понимаю, но пока не могу!

– А когда ты сможешь?! Завтра?

– Завтра вряд ли! Может быть, через неделю или позже. Мне надо все обдумать!..

– Что случилось?!

– Да ничего не случилось! – Он снова наморщил лоб, стараясь сообразить, что еще могло с ним случиться, помимо простуды. – Просто трудно все объяснить… – Он вздохнул.