Дело Гэлтона

— Это может иметь для вас, Джон, очень важное значение. Ваш отец был выходцем из богатой семьи.

Парень вывернулся из-под его руки. В каком-то смысле он был инфантилен для своего возраста.

— Меня это не интересует. Я хочу увидеть своего отца.

— А почему это так важно для вас? — спросил Боллинг.

— У меня никогда не было отца. — Вся горечь этой фразы отразилась на его лице, из глаз потекли слезы. Он мотнул головой, чтобы мы не видели его слез.

Я купил его, если можно так выразиться, и внес первый взнос:

— Джон, я вам задал достаточно вопросов. Кстати, вы были в местной полиции?

— Да, был. И знаю, к чему вы ведете. В полицейском участке есть ящик с костями. Кое-кто уверяет, что это кости моего отца. Но я этому не верю. Помощник шерифа Манган тоже не верит.

— А не поедете ли вы сейчас туда вместе со мной?

— Не могу, — ответил он. — Мне нужно работать. Не могу закрыть заправочную станцию. Мистер Тэрнел не позволит мне уехать.

— А когда вы кончаете работу?

— В семь тридцать в обычные дни недели.

— Где мы сможем с вами встретиться сегодня вечером?

— Я живу в пансионате примерно в миле отсюда. У миссис Коргелло. — Он дал мне свой адрес.

— Вы не хотите ему сказать, кем был его отец? — спросил меня Боллинг.

— Я скажу ему, когда будет доказано, что он действительно его сын. Поехали, Боллинг.

Он неохотно влез в машину.

Глава 11

Полицейский участок располагался в прямоугольном здании напротив деревенского отеля печального вида. Боллинг сказал, что останется в машине, так как боится смотреть на человеческие скелеты:

— Я даже боюсь думать, что во мне находится такой скелет. В противоположность Вебстеру из поэмы Элиота, я не хочу знать, что под моей кожей находится череп.

Я так и не понял, шутит Боллинг или говорит правду.

Помощник шерифа Манган был человеком очень крупным, на полголовы выше меня, с лицом, напоминающим незаконченную скульптуру. Я назвал ему свою фамилию, сказал, чем занимаюсь, и протянул записку доктора Динина. Когда он закончил ее читать, то перегнулся через стойку, разделявшую его маленький кабинет на две части, и чуть не сломал мне кости своим рукопожатием.

— Друг доктора Динина — мой друг. Заходите сюда и расскажите, что у вас за дело.

Я зашел за стойку и сел на стул, который он поставил для меня у своего письменного стола.

— Речь идет о костях, которые вы нашли, когда начали строить дорогу в Марвисту. Насколько мне известно, вы сделали кое-какие выводы относительно того, кому они принадлежат.

— Я не стал бы так утверждать. Доктор Динин полагает, что это кости одного человека, которого он знал — парня по имени Джон Браун. Место, где мы их нашли, дает основание это предполагать. Но точных доказательств нет. Дело в том, что никто никогда не сообщал нам об исчезновении такого человека. У него нет в наших местах родственников. Естественно, мы продолжаем работать над этим делом.

Широкое лицо Мангана было серьезным. Говорил он как полицейский, знающий свое дело. Взгляд его был острым. Я сказал:

— Мы могли бы помочь друг другу разобраться в этом деле.

— С удовольствием приму любую вашу помощь. Это дело тянется уже пять месяцев, даже шесть. — Он спросил меня прямо: — Вы представляете его семью?

— Я представляю семью, это так. Они просили не разглашать их фамилию. Но, возможно, это вовсе не семья мертвого человека. Вы не нашли никаких физических доказательств, кому принадлежат эти кости? Часы, кольцо, туфли, одежда?

— Ничего. Ни кусочка одежды.

— Думаю, за двадцать лет одежда должна была полностью сгнить. А пуговиц там не было?

— Никаких пуговиц. Мы думаем, он был похоронен в чем мать родила, то есть голым.

— Но без головы.

Манган серьезно кивнул.

— Доктор Динин ввел вас в курс дела. Я сам все думаю и думаю об этой голове. Несколько недель назад ко мне приходил молодой парень. Говорит, что он сын Джона Брауна.

— Вы ему поверили?

— Вроде бы да. Он очень расстроился, когда я показал ему эти кости. К сожалению, он знает о своем отце не больше, чем я. Он знает, что его отец, Джон Браун, жил здесь несколько месяцев в 1936 году. Вот и все. Кроме того, парень не верит, что это кости его отца. И он, может быть, прав. Я думал об этом деле, как уже говорил вам.