Дело Гэлтона

Незадолго до семи вечера, однако, об этом узнал еще один человек. Вечерняя газета на второй странице опубликовала фотоснимок Уиллистона и мэра, и один читатель, видевший ранее фотографии Эндрю Уиллистона, узнал человека, который в газете фигурировал под именем Артур Уоррен. Отлично!

Гилман здесь.

Еще раньше появился Карстерс.

А теперь вот и Уиллистон — самый отчаянный, злой и беспощадный — присоединился к ним.

И четвертый — Арболино — скорее всего тоже в городе.

Они откликнулись на зов, содержавшийся в конверте с газетными вырезками, и уже нанесли свой первый удар. Публичное унижение Лютера Хайетта — это, конечно, их работа.

И это только начало, если верить тому, что рассказывал о них Барринджер.

Отправитель газетных вырезок некоторое время размышлял, не пора ли выйти с ними на контакт, чтобы сообщить о себе. Это было сложное решение, грозящее непредсказуемыми опасностями. Тут, безусловно, спешка неуместна. Все значительно бы облегчалось в случае, если бы десантникам понадобилась помощь, если бы люди Пикелиса знали об их прибытии в город или если бы установили личность хотя бы одного из них. Читатель газеты вновь обратился к фотографии и стал с живейшим интересом рассматривать лицо профессора. Профессор выглядел много моложе своих лет и куда более невинным, чем его прошлое. Странно: как мало можно сказать о человеке по его лицу.

Прошло еще несколько секунд, и читатель газеты принял решение.

Нет.

Не сейчас.

20

Обещанное письмо прибыло в Атланту утром во вторник приблизительно за полтора часа до того, как мистер Милберн Пемброк, совладелец престижной адвокатской конторы «Экли, Пемброк, Трэвис, Кэбот энд Гувен» (отделения в Нью-Йорке, Вашингтоне и Париже) связался по телефону с мистером Джошуа Дэвидом Дэвидсоном. Мистер Пемброк, член Гарвардского клуба и клуба «Лотос» и весь из себя настолько витающий в облаках, что его требовалось по крайней мере два раза в год спускать на землю, был одним из партнеров весьма уважаемой и весьма процветающей корпорации талантливых юристов и обслуживал многие богатейшие американские фирмы и частных лиц. Он был бывшим президентом Нью-Йоркской коллегии адвокатов и непревзойденным виртуозом игры в крокет. Многие президенты банков и председатели советов директоров буквально трепетали, когда им приходилось беседовать лично с Милберном Пемброком, настолько он был красноречив, уважаем, величествен. Ему, как и его фирме (а это тридцать два партнера и девяносто девять сотрудников), ни разу в жизни не приходилось заниматься уголовными делами. Он считал подобную работу чудачеством, но знал, что Джошуа Дэвид Дэвидсон, чья речь и манера держаться отличались мелодраматичностью и эксцентричностью, был юристом в высшей степени достойным уважения. Совладелец уолл-стритской конторы также знал, что Дэвидсон — весьма даровитый адвокат, блестящий оратор, гениально ведущий дела по обвинению в убийстве.

Милберн Пемброк, человек безгранично осторожный, если не сказать скрытный, ничего этого не сказал Дэвидсону по телефону. Он просто сообщил, что водитель автофургона-холодильника, негр по имени Сэмюэль Р. Клейтон — Р. сокращение от «Рузвельт», — должен предстать на судебном процессе в Парадайз-сити по обвинению в убийстве и изнасиловании и что Клейтона осудят за преступление, которое он не совершал, только потому, что свидетели защиты боятся давать показания.

— Откуда вам известно, что он не совершал этого преступления? — поинтересовался длинноволосый Дэвидсон.

— Я не могу сказать, что мне это лично известно, — осторожно ответил Пемброк, — но мне так сказал и уверил меня мой клиент.

— Сэмюэль Рузвельт Клейтон, чернокожий водитель автофургона-холодильника, является клиентом фирмы «Экли, Пемброк, Трэвис, Кэбот энд Гувер»? — спросил Дэвидсон тоном, в котором сквозило недоверие и ирония.

— Нет, конечно, — отрезал адвокат, обслуживающий только крупные корпорации. — И он, кроме того, не является служащим ни одного из наших клиентов.

— Ну и?

— Прошу прощения?

— Мистер Пемброк, мне очень приятно с вами беседовать, но чего же вы от меня хотите?

— Один из наших клиентов заинтересован в том, чтобы мистера Клейтона в суде представлял крупнейший специалист в области уголовного права, и поскольку наша фирма не имеет достаточного опыта в ведении уголовных дел, я бы хотел просить вас заняться этим делом.

— Я полагаю, Эд Уильямс сейчас занят, и поэтому вы решили обратиться ко мне, — усмехнулся Дэвидсон.

— Вы угадали.

Как видим, у Пемброка был довольно крутой нрав, глубоко похороненный под покровом всей этой напускной холодности.

Дэвидсон посмеялся над прямодушием коллеги-адвоката.

— Я не хотел преуменьшить ваши способности и репутацию, мистер Дэвидсон.

Дэвидсон опять рассмеялся.

— Вам это не удалось. У меня самомнение, как Кордильеры, огромное и неприступное. Я хорошо знаю свое дело и беру дорого.

— Наш клиент оплатит ваши услуги по обычной вашей ставке или даже больше. У вас сейчас есть время?

— Но кто ваш клиент и почему это он, черт возьми, так заботится о Сэмюэле Рузвельте Клейтоне? — серьезно спросил специалист по делам об убийствах.