Дело генетиков

Полагаю, что не случайно к Трофиму Денисовичу так тянулась научная молодежь, которой подчас не хватает опыта, но которая весьма чутка к истинному и фальшивому. Мне доводилось не раз бывать на встречах Лысенко со студентами, аспирантами, молодыми учеными и могу сказать вполне определенно: он умел «зажигать» аудиторию, вести ее за собой, внушать молодежи страстное желание к творческому поиску, к достижению неординарных результатов. А вот ученые старой, дореволюционной закваски, и я это хорошо помню по учебе в Сельскохозяйственной академии в 20-х гг., симпатии у нас, рабочей молодежи, рвавшейся осваивать большую науку, не вызывали. Многие из них приняли революцию с большим запозданием, да и то, как говорится, «держа камень за пазухой», проявляли открытую неприязнь к «кухаркиным детям», осмелившимся начать продвижение к научному Олимпу. Для выходцев из рабоче-крестьянской среды Лысенко был своим, до мозга костей преданным идеалам революции, наглядным примером того, сколь многого может достигнуть простой человек, одержимый жаждой истины, страстным желанием превратить науку в мощный рычаг улучшения жизни людей. Все это, конечно же, сказывалось на отношении Сталина, стремившегося активней вовлечь в науку рабоче-крестьянскую молодежь, к Лысенко».

Вавилов и Лысенко

А как же Вавилов, которого будто бы уничтожил Лысенко? Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется сказать несколько слов о Вавилове. Н.И. Вавилов действительно выдающийся ученый, который открыл закон морфогенетической изменчивости (он же закон гомологических рядов), а точнее параллельность наследственной изменчивости у растений (1922 г) и учение о исторических центрах происхождения современных культурных растений (1927). Эти два открытия занесли имя Вавилова в ряд классиков генетики и ботаники.

Но что произошло дальше. Он стал директором Института растениеводства. А известно, что любой администратор от науки очень быстро теряет свою научную квалификацию. Это и произошло с Вавиловым. Он продолжал кататься по миру и даже тогда, когда советское правительство резко ограничило научный туризм советских ученых, Вавилов оставался выездным.

Зачем Вавилову нужно было самому ездить по всему миру, если можно послать научного сотрудника, который непосредственно занимается научной работой и систематикой. Пользы было бы гораздо больше. Не пришлось бы краснеть за то, что были куплены советские же семена, проданные в Латинскую Америку. Можно, наконец, было послать двух лаборантов для сбора зерна. Вавилов же везде ездил сам, забывая о своей директорской роли и вообще о науке.

А ведь Вавилов занимал много важных постов. До 1935 он был одним из двух главных советников правительства по проблемам сельскохозяйственных методов. Критики Лысенко говорят об атмосфере преемственности, о связи поколений, о школах ученых. Но о какой научной советской школе Вавилова можно вести речь, если он почти не занимался научной работой с 1927 года, а только мотался по командировкам.

А каковы были взаимоотношения Вавилова и Лысенко? Оказалось, что Лысенко был рекомендован в академики самим Вавиловым. На Международном генетическом конгрессе в 1932 году Вавилов дал высокую оценку открытиям Лысенко. На сессии ВАСХНИЛ, состоявшейся летом 1935 года Вавилов сам защищал Лысенко от критиков метода гибридизации растений. Вавилов же рекомендовал кандидатуру Лысенко в действительные члены ВАСХНИЛ.

Вавилов сам ходатайствовал о присуждении Лысенко научных премий. Вот документ, доказывающий мои слова.