Дело государственной важности

Еще задолго до убийства Резуна он знал, что губернаторов просто так не убивают. Всем известно, что руководители администраций субъектов Федерации по улицам, как в былые годы – царь-батюшка, не ходят, с простым людом разговаривают лишь для телевидения и через мощный кордон личной охраны. И если случилось так, что приехали в Москву инкогнито, то это не для того, чтобы поучаствовать в заседании Совета Федерации или выпросить в Минфине пару сотен тысяч для тренажерного зала в Мининске. Резуна привела в столицу причина, не имеющая к его служебной деятельности никакого отношения. Либо имеющая, но не имеющая ничего общего с его функциональными обязанностями главы администрации.

Губернатора невозможно ограбить. Например, его нельзя избить в темном переулке, отобрав сотовый телефон и портфель с планом строительства дорог в области. Нельзя прирезать в пьяной бытовухе, потому что тот если и пьет, то, как правило, лишь в компании председателя областного суда, начальника ГУВД области да пары замминистров из той же Москвы. И предполагать, что это председатель Мининского областного суда, не выдержав пьяных оскорблений, чиркнул складным ножом по горлу губернатора, по меньшей мере несерьезно.

В «Потсдаме» (Кряжин проверил) на момент убийства, помимо Резуна, находились: президент сотовой компании «Энком» (гуляющий с бабами и сорящий деньгами, как фантиками), управляющий «Зеро-банком» (тоже без охраны и тоже с проститутками) и многие другие, у кого, по определению, наличных было больше, нежели у руководителя дотационного региона страны. Между тем бумажник Резуна, демонстративно брошенный посреди комнаты, был вывернут наизнанку, и все, что там к моменту прибытия Тоцкого оставалось, – это фотография жены и любимой собаки. Кейс, обнаруженный Колмацким, пуст.

Получается, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры должен был увериться в том, что Резуна ограбили.

Но именно по этим установленным фактам советник догадался об обратном. Резуна не грабили, его просто убирали с дороги. Если в кейсе перевозилась взятка из Мининска на предстоящее заседание кабинета министров и убийцам это было хорошо известно, тогда зачем выворачивать кошелек губернатора? Чтобы добавить мелочь к миллионам из портфеля и обогатиться еще тысяч на десять рублей? Да и цепь, позабытая на трупе, стоила гораздо больше той мелочи, что нашли в кошельке.

– Ты бы переоделся, Дмитрич, – робко подсказал водитель.

– Тебя тошнит?

– Да я-то, господи… – отмахнулся водитель. – Ко всему привык. Вот, помню, Тартакова возил. Тот тоже поковыряться любил…

– Я не люблю ковыряться в помойках, Сергей Дмитрич, – досадливо оправдался Кряжин. – Просто день сегодня такой с утра. Да и наплевать на то, что обо мне подумают там, куда я еду. Вон, видишь, дом? К третьему подъезду подай.

– Так бы и сказал сразу, что наплевать, – ухмыльнулся Дмитрич. – А то – «день сегодня», бури магнитные…

Серая пятиэтажка своим состоянием уже прямо свидетельствовала о том, что стоять ей здесь и позорить столицу осталось недолго. Кряжин поднялся на второй этаж и занес над дверью руку. Дернул автоматически в воздухе, как лицо, с детства пораженное ДЦП, и замер. Меж косяком и створкой, обделенной какими-либо излишествами, включая даже дерматин и второй замок, виднелась щель. Советник воткнул в дверь палец и слегка надавил. Створка открылась.

Они начали здесь, в коридоре. Это вне сомнений. Вот левый ботинок Тарзана, вот обе туфли Зины. И лежат они так, словно их сбрасывали с ног движениями, коими вратарь выносит мяч в поле. Защелкнуть замок времени уже не было. Кряжин пошел по следу, удивляясь этапам раздевания. Вот блузка Зины, рядом – трусы Тарзана. А чуть поодаль – брюки Тарзана. Нечего и удивляться тому, что дверь не заперта, коль скоро трусы он успел снять вперед брюк. Очень, очень хочется посмотреть на этого Гарри Гудини.

Торопились, ох, торопились… Не дай бог так оголодать.

Впрочем, вожделение – великий грех и великая сила. Люди, пораженные им, порою ломают руками спинки чугунных кроватей, а после без сварки не могут поставить их обратно.

Квартира двухкомнатная, родителей у Тарзана, как всем известно, нет, а потому события в маленькой комнатке развивались стремительно и мощно. «Укуси, укуси меня!..» Раздавался рык, вскрик, свидетельствующий о том, что просьба исполнена. И скрип ДСП, напоминающий стон дерева в разгар тайфуна, возобновлялся с новой силой. Российские изготовители спальных гарнитуров из ДСП, которыми брезгуют на Западе, уверяют, что те в состоянии прослужить десять лет. Разумеется, в расчет не берется ряд факторов, сокращающих этот срок в несколько раз. Например, не учитывается, что такой гарнитур может служить не больше полугода, если будут совпадать смены понравившихся друг другу слесаря гостиницы и горничной.

«Повег’нись!.. Повег’нись вот т-так!.. Нет, вот т-так!.. Нет, не т-т-ак!.. Да, вот так, кг’ошка!..»