Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции

В науке, пишет М.М. Громыко,«укреплялось ложное представление, что «тёмный», «невежественный», «забитый» крестьянин был пассивен и бесконечно скован в своих действиях. А если он и был активен, то это был «кулак», с которым позже и разделались. Чем больше было сложностей в жизни современной деревни, тем важнее, по-видимому, было доказать, как плохо всё было в старину.

При этом неувязки бросались в глаза многим. Дети слушали рассказы стариков и видели в них совсем не то, о чем говорилось в учебнике. Исследователи видели в архивных документах иную действительность, чем в своих собственных теоретических экскурсах. Но говорить об этом было невозможно».

В советское время всё это очень даже «аукнулось». О чём спрашивать у самих крестьян, если они априори невежественны и тупы? На этой основе любой администратор с маломальским образованием (начиная с пятидесятитысячника, бывшего токаря, присланного из города, и до партаппаратчика) считал возможным с лёгкостью пренебречь огромным народным опытом в хозяйстве. О социальных вопросах что уж и говорить!

А ведь в прежние времена, когда учёные, писатели и журналисты ещё не направляли перья своего гнева на беспросветную жизнь крестьян, действительное состояние дел было известным, и улучшение жизни крестьян попадало в сферу внимания властей. Пусть власть и не озабочивалась тем, чтобы дать всем крестьянским детям общее и среднее специальное образование, или застраховать их всех на случай пожара; всё же целенаправленная борьба с бедностью велась в феодальной России.

Академик Л.В. Милов пишет: «Эволюционируя многие столетия как почти чисто земледельческое общество, при слабом развитии процесса общественного разделения труда, российский социум (и прежде всего его господствующий класс) был крайне заинтересован в сохранении жизнедеятельности буквально каждого деревенского двора, ибо разорение крестьянина не переключало его в иную сферу производственной деятельности, а ложилось бременем на само общество». А вот и подтверждение, которое мы находим в «Записках» Е.Р. Дашковой (1744—1810):

«Благосостояние наших крестьян увеличивает и наши доходы; следовательно, надо быть сумасшедшим, чтобы самому иссушить источник собственных доходов».

Кстати и Екатерина II в «Наказе» писала, что «законоположение должно применять к народному умствованию. Мы ничего лучше не делаем, как то, что делаем вольно, непринуждённо, и следуя природной нашей склонности».

Известные случаи духовной низости дворянина, отсутствия достоинства показывают в качестве главного аргумента как раз факты жестокого обращения с зависимыми людьми, «непомерного отягощения крестьян своих». Г.Р. Державин писал И.В. Гудовичу о беззаконном поступке капитана М. Сатина, который «озорничества и бой неоднократно…крестьянам и однодворцам… чинил; но всегда, якобы помощию своих пронырств и подарков, не наказанным и не судимым оставался, да и ныне я слышу, однодворец до того был мучен, что едва ли уже живым находится».

«Каков зять мой, так из того только можно заключить, что он берёт по десяти рублей со ста, и ныне ещё по два рубля в ящик собирает на жалованье своим людям, которых он почти и не кормит, приказывая им пищу добывать самим», – сообщал А.П. Сумароков Екатерине II. И добавлял: «Жалости и человеколюбия в нём нет никакого; обыкновенное наказание людям – вечные кандалы, наименование людям – «вы мои злодеи».

Но таких случаев весьма немного, и что интересно, количество их возросло с освобождением дворян, после принятия 18 февраля 1762 года Манифеста о вольности дворянства!

В 1792 году Н.И. Новиков писал Г.В. Козицкому: «дворяне… ни что иное, как люди, которым государь вверил некоторую часть людей же, во всём им подобных, в их надзирание. Дал бы Бог, чтобы почтенные мои собратия сему поверили!».

Сходная мысль была высказана и в изданной Н.И. Новиковым «Древней Российской Вивлиофике»: «Правительство, дав помещикам над крестьянами большую прежнего власть, отнюдь не представляло себе, чтобы могли из них сыскаться таковые изверги, которые бы, забыв человечество, захотели собственных своих крестьян разорять и утешать их бедностию и слезами».