Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции

Слышно, помер же наш батюшка
Александр Павлович.
Не в Москве-то он умер и не в Питере,
В Таганроге преставился.
Подходили ж к нему два полка солдат,
Два полка солдат, два любимых,
Два любимые семитысящны.
Поднимали они его на головушки,
Понесли они его мимо городу, мимо Питеру,
Мимо стенушки белокаменной,
Мимо крепости государевой.
Понесли-то они его в Каменну Москву,
Ко Ивану несут ко Великому,
Ко собору несут ко Успенскому.
У святых-то ворот
Солдат на часах стоит,
Во руках держит ружьё чистое,
Заряжённое, припасённое.
Он ударил же ружьём во сыру землю:
«Расступись-ка ты на четыре стороны,
Раскинься, распахнись, золотая парча,
Ты раскройся, раскройся, гробовая доска,
Восстань-ка, восстань, наш православный царь.
Православный царь Александр Павлович.
Твой любимый полк во Сибирь пошёл,
Полк Семёновский.
Барабанщички в барабаны бьют,
Господа-то, шельмы, по трактерам пьют.

Эта песня была записана от крестьян-переселенцев в Оренбургской губернии в 1880 году. В окончании, по-видимому, звучат отголоски восстания 14 декабря 1825 года, соединившиеся в сознании народа с популярным сюжетом наказания Семёновского полка после его восстания 1820 года.

С уважением относились крестьяне к солдату из своей деревни и неизменно приветливо, гостеприимно встречали прохожих или проезжих солдат из чужих мест. Проводы в солдаты всегда проходили торжественно. Новобранца благословляли родители, а также крестные отец и мать. Возвращение со службы тоже составляло событие для всего селения.

Способность крестьянства оценить интересы государства в целом особенно проявилась в период Отечественной войны 1812 года. Об этом свидетельствуют и крестьянское партизанское движение, и добровольные вступления в ополчение и армию, и пожертвования крестьян на нужды войны. М.М. Громыко пишет:

«По мнению специалистов по военной истории, народное ополчение охватывало больше населения, чем партизанские отряды. Основной контингент ополченцев составляли крестьяне. Кроме смоленских, московских, калужских, в ополчении участвовали и крестьяне районов, которых непосредственно война не коснулась, – Костромы и Нижнего Новгорода, Вятки и Пензы, Дона и Урала».

Война 1812 года обнаружила высокий уровень национального самосознания крестьянства. Специально исследовавший этот вопрос историк А.В. Буганов сообщает вот какое мнение о песнях 1812 года: «В центре изображения песен, независимо от места их создания, остаётся судьба России как единого целого. Осознание общенациональных интересов явно преобладает над возможным местным влиянием».

Изучая ареалы бытования песен, исследователь выявил «устойчивый интерес крестьян к Отечественной войне по всей территории расселения русских, понимание ее национального и государственного значения, единство национального самосознания». В ходе войны проявлялись и классовые интересы крестьян – отказ некоторых из них повиноваться помещикам, слухи об освобождении от крепостной зависимости участников ополчения. Но первоочередной задачей для подавляющего большинства всё же было освобождение Отечества, изгнание иноземных завоевателей.

Прочно бытовало в крестьянской среде представление, что «если умрёшь на войне за Христову веру, то Господь грехи отпустит». Религиозная сторона патриотических настроений крестьянства больше всего проявилась в связи с русско-турецкой войной 1877—1878 годов. Пожертвования крестьян в пользу национально-освободительного движения на Балканах начались уже в 1875 году, продолжались все три следующие года и носили, как свидетельствуют многочисленные документы, массовый и абсолютно добровольный характер.

Ещё раз повторим: наши якобы «тёмные» крестьяне массово жертвовали в пользу братьев-славян, единоверцев, вступивших в борьбу за своё освобождение. Пожертвования поступали из Псковской и Рязанской, Московской и Санкт-Петербургской, Самарской, Вятской, Ярославской, Курской, Тульской, Новгородской и других губерний. Во многих случаях суммы, пожертвованные крестьянами, как сообщают документы того времени, существенно превышали пожертвования дворян, купечества, мещан.