Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции

Изучая развитие рыночных отношений, Адам Смит во второй половине XVIII века попытался создать основы экономической науки. Но методы точных наук только ещё определялись, рано было пытаться применить их к такой сложной сфере, как экономика. Да и не методы точных наук приложил Смит к анализу изучаемых экономических явлений, а методологию современной ему немецкой идеалистической философии, диалектику, ноумены и феномены, из чего никакого научного познания экономики возникнуть не могло. Смит предложил теорию трудовой стоимости. Цена – это феномен. А стоимость определяется физическим трудом, затраченным на производство товара, да не простым трудом, а средним общественно необходимым.

Борис Бажанов заявляет об абсолютной ложности этой теории: «Рождённый Адамом Смитом ублюдок начал жить собственной теоретической жизнью. За Смитом пришел Рикардо и сделал из смитовской теории все логические выводы: раз только физический труд, только рабочий создает ценности, то как может образоваться капитал? Ясно, что капиталист платит рабочему не полную плату за произведённое рабочим, а часть утаивает (прибавочная стоимость); накопление этой утаенной, уворованной части и создаст капитал. Следовательно, провозгласил Карл Маркс, каждый капиталист – вор и мошенник и всякий капитал – богатство, уворованное и награбленное у рабочих. И пролетарии всех стран должны соединиться, чтобы отобрать силой то, что у них уворовано».

Мы специально приводим здесь мнение, высказанное антикоммунистом. Борис Бажанов, имевший опыт работы в сталинском Политбюро, бежавший из России в 1928 году и проживший затем на Западе почти полвека, говорит, что «российская социальная революция произведена вопреки всем теориям и предсказаниям Маркса». А затем сообщает, что и на «капиталистическом» Западе эти прогнозы полностью опровергнуты жизнью – вместо предсказанного жестокого обнищания пролетариата происходит постоянный и невиданный прежде подъём жизни трудящихся масс.

Это пример, показывающий, что суть событий не может быть объяснена вне понимания эволюции структур, будь то объяснения марксизма или наоборот. Рикардо создал теорию глубоко политизированную, которая, будучи применена в другой, кроме Англии, стране, вела её в никуда. На основании его теории Англия добилась такого международного разделения труда, в результате которого все высокие технологии (тогда это была текстильная промышленность) оказались у неё, а Португалию убедила в выгодности производства сырья и продовольствия. Португалия до сих пор не может очухаться от такой «выгоды».

Теория Маркса для своего времени и в границах Западной Европы тоже была верна. Но два фактора – само появление его работ и происходивший одновременно рост рабочего движения, конечно, повлияли на практику рынка. Как ни ругай Бажанов СССР, всё же теория Маркса не сработала в капиталистическом мире как раз потому, что сработала в СССР; политическая победа рабочего класса в России остановила дальнейшее обнищание пролетариата на Западе.

Наталья Смирнова в чудесном эссе в «Новой газете» (№ 1. 2002) приводит слова некой женщины, едущей в Европу:

«Луис говорил, что напрасно русские порочат своё коммунистическое прошлое. Для левых движений коммунизм был важен как идея. Своей историей мы предохранили Европу от радикализма. «Испанские женщины живут хорошо, потому что русские живут плохо», – безжалостно добавил он.

Слёзы потекли ручьём. Что ж, значит, всё – дубовая обувь, которую я носила девчонкой, и помада из шматков, и тяжкие роды, и работа без конца – это чтобы испанские женщины жили хорошо. Что ж, понятно».

Неустранимое противоречие между производством богатств и способом их присвоения сложилось ещё до Маркса, но развитие на этом не остановилось. Сегодня вид, который это присвоение приняло, стал иным. Раньше капиталист отдавал рабочему не всё заработанное им, оставляя часть себе. Теперь он отдаёт рабочему всё, что тот заработал – но то, что он заработал вчера. Отсюда и благосостояние рабочего западного (западного!) мира. Это значит, что для своего существования капиталист должен безостановочно расширять производство и реализацию. Вот причина усиливающейся пропаганды потребительства. Вот причина, из-за которой современный производитель не может остановиться. Его не останавливает даже понимание, что ресурсы кончаются.