Дело иллюзорной удачи

— Я положила деньги в чемоданчик в шкафу моей спальни, но их украли. Один из слуг, вероятно. Но я не могла подать заявление в полицию, потому что в этом случае весь прошлый скандал всплыл бы наружу. Я считала, что имя Гораса нельзя связывать с подобными историями. Он дорожит своим положением в обществе.

— Хорошо, — откликнулся Мейсон. — У вас украли деньги. Что вы предприняли дальше?

— Я собрала все, что смогла. Оказалось около пяти тысяч долларов.

— Вы что-нибудь слышали о Гидеоне?

— Он позвонил мне, дал адрес этого склада и просил прийти туда. Я ответила ему, что собрала некоторую сумму. По его словам, район, где он находился, довольно непригляден. Он спросил, есть ли у меня револьвер. Я ответила утвердительно, сказала, что муж держит его дома. Поскольку я должна была везти крупную сумму денег, Гидеон посоветовал взять револьвер с собой.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Я поехала в этот район и без труда нашла склад. Револьвер лежал в сумке. Я вошла в пустой склад и встретилась с Гидеоном. Происшедшие с ним изменения напугали меня.

Я сняла правую перчатку, открыла сумочку, чтобы передать ему деньги, положила револьвер на стол и… Я не знаю, мистер Мейсон, я ли так повзрослела или он настолько изменился! Когда я у него работала, он казался мне обаятельным человеком, бизнесменом с живым, творческим мышлением. Когда же я начала говорить с ним на складе, увидела самоуверенного, бесстыдного, бойкого на язык человека. В нем не было ни капли искренности, и… он пытался воспользоваться нашими отношениями.

— Что вы имеете в виду?

— Он знал, что нравился мне, когда я у него работала, и полагал, что легко может сделать со мной что угодно. Вот что я имела в виду, — пояснила Лорна.

— И что вы сделали?

— Внезапно я увидела все в реальном свете, — ответила она. — Мне была отвратительна эта ситуация. Я схватила сумку и бросилась вон из склада.

— А что с револьвером?

— Я оставила его на столе. Моя правая перчатка упала на пол. Так мне показалось. Честно говоря, в тот момент я не думала. Я просто действовала. Я убегала из склада так быстро, как могла.

— Он был жив, когда это случилось?

— Конечно, даже слишком деятелен.

— Вы помните, в котором часу это произошло?

— Гидеон сказал мне быть на складе пятнадцать минут третьего, я пришла точно вовремя. Мы разговаривали всего одну-две минуты. Ситуация очень быстро стала невыносимой для меня. Трудно следить за временем в подобной ситуации, мистер Мейсон. Говорят, его убили из револьвера.

— Очевидно, так, — сказал Мейсон. — Но у полиции нет еще доказательств, и, когда они добудут их, я буду иметь право устроить свидетелям перекрестный допрос.

— Но там был только один револьвер.

— Если его застрелил ваш муж, — сказал Мейсон, — он мог бы это сделать из этого револьвера, но муж говорит, что он не убивал его.

— О таких вещах муж не будет говорить неправду.

— В таких случаях многое происходит совершенно по-другому, — заявил Мейсон. — Когда жизнь человека в опасности, он идет на все.

Слезы появились в глазах миссис Уоррен.

— Вы, действительно, считаете, что его жизнь в опасности? — спросила она.

— Да, считаю, — ответил Мейсон.

— И это… и это моя вина, — всхлипывала Лорна. — Я..

— Поймите одну вещь, миссис Уоррен, — сказал Мейсон. — Когда вода течет вниз через дамбу, вряд ли можно заставить ее двигаться в обратном направлении. Принимайте события такими, какие они есть. Концентрируйтесь на настоящем, забудьте прошлое. Деньги вы Гидеону не отдавали?

— Ни цента.

— Вы говорили, что у вас есть для него некоторая сумма?

— Да, по телефону. Я сказала, что у меня есть для него деньги, не так много, как хотелось бы. Но больше, не привлекая других, я собрать не могла. Я начала говорить ему о своем сожалении по поводу невыполнения его инструкций относительно изъятия денег из сейфа и скрытого хранения их. Я сказала, что, если бы полиция нашла у меня эти деньги, я попала бы в большую беду. И затем, когда я встретила его, мистер Мейсон, я прочла в его взгляде, что он тогда надеялся полностью запутать меня, чтобы у присяжных появились симпатии к нам обоим и они освободили бы нас.

И на самом деле, дела против нас были настолько несхожи, что присяжные освободили меня и осудили его. Но если бы наши дела более тесно переплетались, я не знаю, что бы случилось. Внезапно у меня пропало к нему чувство непомерного восхищения, и передо мной открылся красноречивый мошенник.

— Не помните, как долго вы с ним разговаривали?

— Минуту или две.

— Он вам не рассказывал, что он делал после выхода из тюрьмы?

— Нет.

— Вам Гидеон звонил только один раз? — спросил Мейсон.

— Да, один. После суда и заключения его в тюрьму я ничего не слышала о нем. Он позвонил мне один раз по выходе на свободу. Я уже говорила, что очень нравилась ему. Он не хотел, чтобы мое имя трепали в газетах.

— Конечно, не хотел, — сказал Мейсон, — потому что собирался шантажировать вашего мужа.

— Он хотел… Что?

— Шантажировать вашего мужа. Именно это было у него на уме. Он…

— Он не мог сделать этого, не мог пасть так низко!