Дело испуганной машинистки

Показания других свидетелей обвинения позволили уточнить некоторые технические детали дела: точное местонахождение теплохода в гавани в тот момент, когда Векстер прыгнул за борт, рельеф дна в том месте и тому подобное.

После этого на свидетельское место поднялся полицейский эксперт, проводивший анализ пятен на лодке Джили и на ноже. Он показал, что это были пятна человеческой крови.

– Когда вы проводили анализ? – спросил свидетеля Мейсон.

– Девятнадцатого июня.

– И установили, что кровь была десяти-четырнадцатидневной давности?

– Да, я пришел к такому выводу.

– Вы имеете в виду пятна на лодке?

– Да.

– И на кинжале?

– Да.

– Могли эти пятна появиться раньше?

Свидетель на минуту заколебался.

– Могли.

– Скажем, месяц назад?

– Могли.

– Таким образом, вы практически основывали свое заключение на показаниях Джили?

– Да, – смутившись, ответил эксперт.

– Известно ли вам, что Джек Джили ранее был осужден за лжесвидетельство?

Свидетель смутился еще больше.

– Возражаю! – снова вмешался Бергер. – Вопрос несущественный, он касается побочных фактов, совершенно не связанных с делом.

– Возражение принято, – решил судья. – Защитник должен ограничиться вопросами, имеющими значение для выяснения компетентности свидетеля.

– В таком случае у меня больше нет вопросов, ваша честь, – заявил Мейсон.

Показания Макса Даттона, последнего свидетеля обвинения на этот день, действительно явились неожиданностью для присутствующих.

Он сообщил, что живет в Брюсселе и прилетел сюда для дачи показаний по просьбе окружного прокурора. Являясь экспертом по драгоценным камням, Даттон специализировался на том, что изготовлял копии всех более или менее ценных камней и создал свою собственную систему описания любого камня для идентификации измерения граней, углов, очертаний и прочего. У него имелась картотека, которая неоднократно помогала различным страховым компаниям более точно оценивать представляемые им драгоценности.

Даттон сообщил, что Монрой Векстер часто прибегал к его услугам и что он заносил в картотеку наиболее крупные и ценные бриллианты из представленных Векстером на экспертизу.

Последняя партия камней от Векстера поступила к нему в фирменном ящичке Южноафриканской компании по добыче, обработке и экспорту алмазов.

Свидетель показал, что он, как всегда, отобрал самые крупные камни из всей партии и составил на них паспорта, что позволяет опознать их в любой момент.

Далее Даттон заявил, что провел идентификацию камней, которые, как ему было сказано, были изъяты из-под крышки письменного стола обвиняемого, и что десять из них принадлежат к последней партии бриллиантов, полученной от Векстера.

– Приступайте к перекрестному допросу, – предложил Бергер Мейсону.

– Разработанная вами система идентификации драгоценных камней учитывает все их признаки? – спросил Мейсон.

– Да.

– Таким образом, имея паспорт камня, можно подобрать, руководствуясь перечисленными в нем признаками, его дубликат?

– Нет, сэр, это исключено. Можно обработать камень точно такого же размера, можно повторить углы граней, но все равно камни никогда не совпадут.

– Но если подобрать камень с аналогичными недостатками, можно воспроизвести его копию?

– Это практически равносильно тому, чтобы найти два одинаковых отпечатка пальцев.

– Таким образом, вы готовы показать под присягой, что разработанная вами система идентификации драгоценных камней такая же точная и надежная, как дактилоскопический принцип?

После минутного колебания свидетель сказал:

– Не совсем.

– Это все, – с улыбкой сказал Мейсон. – У меня больше нет вопросов.

Суд удалился на перерыв.

Когда Мейсон собирал свои бумаги со стола, к нему из задних рядов протолкался Вальтер Ирвинг.

– Мне кажется, – начал он, – что я должен перед вами извиниться.

– Вы мне ничего не должны, – отрезал Мейсон, – и прошу помнить, я вам – тоже.

– Правильно, вы мне ничего не должны, но я все равно хочу принести свои извинения и добавить, что эта девица Иордан – бессовестная лгунья. Я уверен, что она забралась к нам в контору, чтобы подбросить бриллианты. Мы вернулись к себе уже после того, как она удрала. Мы можем это доказать, так что ее показания – чистая ложь. Никаких бриллиантов я ей не давал, – продолжал Ирвинг. – И у меня не было оснований просить ее держать язык за зубами. Сейчас я припоминаю, что видел ее на вокзале. Она приходила встречать Джона и пыталась навязаться ему в подружки. С тех пор я ее больше ни разу не видел. Я не сомневаюсь, что эта девица затеяла какую-то большую игру. Причем в ней участвует не только она, а кто-то поумнее и посильнее, мистер Мейсон. За всем этим скрывается нечто весьма важное и зловещее, придуманное и осуществляемое людьми, которые без труда обвели вокруг пальца простака окружного прокурора.

– Возможно… Кстати, где вы были?

– В Мексике. Признаюсь, я недооценил ваши способности и хотел дать вам возможность направить подозрения на меня, если бы это оказалось выгодным для Джона.

– Пока я об этом не думаю, – многозначительно сказал Мейсон.

Ирвинг подмигнул ему: