Дело изъеденной молью норки

Мейсон не сомневался, что ему домой звонил именно Моррис Албург. Адвокат пришел на место встречи, назначенное самим Албургом. Оставалось два варианта – или ждать дальнейшего развития событий, или возвращаться домой.

Внезапно и без каких-либо предупреждений повернули дверную ручку. Дверь торопливо распахнулась, и на пороге появилась брюнетка. Ее щеки раскраснелись, глаза горели от возбуждения. Очевидно, она очень торопилась.

Она сразу же расслабилась при виде Мейсона.

– Слава богу, вы еще здесь! – воскликнула она. – Я так боялась, что вы не поверите и не станете ждать!

Мейсон приподнял брови в немом вопросе.

– Я не планировала так долго задерживаться. Я не могла быть уверена, что застану вас.

– Да, я уже собирался уходить. В чем дело?

– Мне требовалось встретиться с Моррисом. Вот в этом вся проблема. Мне было просто необходимо с ним увидеться.

– И вы с ним увиделись?

– Да. У меня для вас письмо.

Она засунула руку в лифчик, достала сложенный листок бумаги, быстро пересекла комнату и протянула записку Мейсону.

– Вот, прочитайте.

Письмо оказалось отпечатанным на машинке.

«Мистер Мейсон!

Дикси сообщила мне, что Вы приехали в гостиницу, но отказываетесь с ней разговаривать, требуя моего подтверждения, что все нормально.

Я же Вам все сказал по телефону. Я объяснил, что послал Вам письмо, в которое вложен чек – Ваш предварительный гонорар. Я хочу, чтобы Вы представляли меня и Дикси. Это страшная неразбериха. Дикси Вам все подробно расскажет.

Я прошу Вас относиться к Дикси, которая передаст Вам эту записку, точно так же, как ко мне. Она – Ваша клиентка. Я обратился к Вам за помощью, потому что мне эта помощь необходима. Она для меня чрезвычайно важна, причем немедленно. Я надеялся, что смогу в этом гостиничном номере дождаться Вашего приезда, но потребовалось, чтобы я срочно уехал: возник один аспект по этому делу, с которым я должен разобраться сам. Я не смею описать Вам, что он собой представляет, потому что не считаю себя имеющим право ставить Вас в неудобное положение.

А теперь, пожалуйста, начинайте действовать и помогите нам выбраться из этой неразберихи. Вам заплатят, причем очень хорошо.

Искренне Ваш, Моррис».

Текст письма был отпечатан на пишущей машинке, а подпись в конце нацарапана карандашом. Возможно, рукой Морриса Албурга. Мейсон попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь, как расписывается Албург, но ему не пришел на ум ни один случай, когда бы ему приходилось с этим сталкиваться.

– Теперь наконец мы сможем переговорить, – заявила девушка уверенным тоном.

Мейсон молчал.

– Ну? Сможем, не так ли?

– Я хочу знать, почему здесь нет Морриса, – сказал Мейсон. – Он обещал встретиться со мной в этом номере.

– Но ему пришлось изменить свои планы.

– Почему?

– Он занят одним крайне важным делом.

– Каким?

– Защищает меня. А также себя. – Она отодвинула стул, села и обратилась к адвокату: – Мистер Мейсон, когда один человек может убить другого и его действия считаются оправданными?

– В случае самообороны.

– То есть следует ждать, пока другой не станет в тебя стрелять?

– Следует ждать, пока на тебя не нападут, или до возникновения такой ситуации, при которой любой разумный человек посчитает, что ему угрожает серьезная опасность или смерть.

– И тогда он может стрелять?

Мейсон кивнул.

– Я описал вам положения закона, касающиеся самообороны, – в общем и целом. Однако существует масса оговорок и ограничений о том, что человек должен отступить, и о том, кто изначально спровоцировал конфликт.

– Предположим, вам известно, что за вами охотится хладнокровный, опытный, знающий свое дело убийца, который поставил своей целью вас уничтожить. У вас есть право первым его прикончить?

– При обстоятельствах, которые я вам описал, – ответил Мейсон.