Дело Каллас

И тут Сара встала, скромно торжествуя. Ее пощадили. Теперь можно выйти на поклоны. Не описать исступленный восторг, хлынувший ей навстречу. Всем понадобилось срочно выплеснуться, ободрить себя, успокоить себя рукоплесканиями и топотом ног, истерическими воплями «браво!». Облегченно вздохнувшие оркестранты бурно выражали радость: били смычками по скрипкам, альтам и виолончелям, колотушками по литаврам и барабанам. Надрывались тамбурины, трещали кастаньеты, вплетаясь во всеобщий хаотичный гвалт. Певица добилась своего. Она осталась жива и стала легендой. Публика очень долго не отпускала ее; вызовы следовали один за другим. Одна перед красным бархатом, она скромно благодарила, застенчиво улыбаясь в низком реверансе; ей будто и невдомек, что этот успех, этот энтузиазм предназначались ей. Нечего и говорить, что все зрители стояли, как один, приветствуя ее; из зала неслась огромная, вышедшая из-под контроля, все захлестывающая волна обожания. «Отдайся ей, не противься, не иди наперекор; тебя ублажают, тебя возносят. Ты – на вершине карьеры; главное – не спускаться на землю, светить на небосводе славы яркой звездой, пренебрегая падающими звездами».

Звезда пересекла сцену, кулисы, опьяненные ее взлетом! Она уже начинала привыкать к головокружительной высоте. Едва ли прислушивалась она к комплиментам актеров, похвалам дирижера, к выражениям в превосходной степени директора – она прошла сквозь них, словно они были невидимыми. Ее телесная оболочка была бесплотной, невесомой. Дверь артистической привела ее в чувство. За ней она укроется от внешнего мира и сможет до бесконечности продлевать свой апофеоз.

– Спасибо, Джейн, сегодня вы мне не нужны. В этот вечер я хотела бы побыть наедине с собой. Прикройте дверь и не ждите меня.

Подобное пожелание было подарком неба. Костюмерша чрезвычайно обрадовалась: о лучшем нечего и мечтать.

– Как вам угодно, мадемуазель. Желаю вам приятно провести вечер.

Сколько времени просидела Сара перед зеркалом, всматриваясь в свое отражение и словно не видя его? Достаточно для того, чтобы остальные могли подготовить ей пышную церемонию. Надо же, они даже сделали запись представления! Только голос совсем не похож! Странно, кто же это поет?

Меня предупредили,
Что ты недалеко, что должен ты прийти.
И мне сказали даже: берегись.
Но я тверда и смерти не боюсь.

Неужели она сама машинально произнесла это вслух? Ведь это слова Кармен. Шутка ее товарищей? Чего им надо? Разве нельзя оставить ее в покое?

– Браво, вы меня хорошо разыграли, но самые лучшие шутки – короткие!

Нет, знаю я, мой час настал.
Знаю, ты убьешь меня.

На этот раз – она была в этом уверена – несколько глуховатый голос доносился из соседней комнаты.

И даже мертвая
Не уступлю тебе!

– Это уже становится невыносимым! Кто бы вы ни были, покажитесь!

– Напрасно ты позвала меня.

Дверь ванной комнаты медленно отворилась: дьявольский скрип, горестный стон. На пороге стояла Сен-та Келлер, преображенная в Дженнифер Адамс в костюме цыганки.

– Призрак! – невнятно пробормотала Сара.

Кармен никогда не уступит,
Кармен умрет свободной!

Голос грудной, замогильный, низкое контральто. Наводящий ужас голос мщения.

В одном из больших стенных шкафов, осознавая всю нелепость ситуации, притаились инспекторы, готовые в случае необходимости вмешаться. Сквозь тонкую щель между двумя разошедшимися дощечками им виден был кусок комнаты. При малейшем осложнении они выскочили бы, чтобы помочь сообщнице. И как это они позволили втянуть себя в такую гротескную авантюру? Хорошо еще, что доктор Джонсон был рядом; он находился вместе с Джейн в гримерной для быстрого переодевания. В случае нервного срыва присутствие психиатра окажется неоценимым. В другом шкафу, отделенном от первого тонкой фанерной перегородкой, ликовал Эрнест Лебраншю, который был совсем не против поразвлечься за счет Скотленд-Ярда.

Сара, обладавшая трезвым умом, быстро сообразила, что попала в ловушку. Привидений не существует! Это чьи-то происки! Кстати, который час? Опустел ли театр? На сцене, возможно, еще возились рабочие, снимая декорацию последнего акта или устанавливая все, что нужно, для первого. Она инстинктивно попятилась. Дверь артистической выходила прямо в кулисы; если удастся убежать, она спасена. Заведя руку за спину и не сводя глаз с цыганки, угрожающей ей, Сара, трепеща от страха, повернула ручку. Позади была свобода, а значит, и ее спасение.

– Сюда! Сюда! Помогите! Убивают! Меня хотят убить! На помощь! Умоляю! Спасите меня! – закричала она.