Дело княжны Саломеи

Оглянувшись, он увидел, что Тюрк встал как вкопанный посреди моста и не двигается с места. Иван Карлович не отрываясь смотрел на карман сюртука, в который Грушевский машинально положил записку. Наконец сообразив, в чем причина упрямства его подопечного, Грушевский тяжело вздохнул и сунул клочок бумаги в цепкие руки Тюрка. Тот принялся читать записку тут же, прямо на мостках. Грушевский стоял и наслаждался воздухом, плеском озерной воды и живописными берегами. Самому ему, после беглого осмотра, ничто в записке примечательным не показалось. Это были какие-то детские каракули, написанные очень ясным, четким почерком, будто ребенком, учившимся писать. Слова русские, греческие, латинские, написанные с грамматическими ошибками, да еще и кириллицей, в общем, представляли собой сущую белиберду.

«Пришли гуляти на свадебке, а будете искати беса. Цорная роза не спасет, а альпа (Белая, что ли? — предположил Грушевский, читая записку в первый раз) риза у ереси не уводит. Будьте мудры яко ехидны, и цели яко колюмпы (голуби?), и нетленен яко арпорс (если б вместо п, то это деревья) кипариси и кедри. Начало графинюшке, а венец княгинюшке. Тысяча девятьсот шестого года мензис (месяц) Иунию XIII студент холодных вод. Да не искусит вас Андриян, да не убоится Петр, да не спасет вас Марья».

Глава 5

Перекусив вареными яйцами и свежей сметаной, еще не успевшей согреться в горшочке, обернутом листьями лопуха, Грушевский как раз вышел на маленькую уютную терраску под гнутой китайской крышей, когда прибежал из усадьбы посланный за ними босой мальчик в рубашонке и плисовых штанах.

Тюрк, все это время просидевший как зачарованный над бумажкой с «пророчеством», без разговоров встал и вышел вслед за мальчиком. Он сказал, между прочим, фразу, чрезвычайно озадачившую Максима Максимовича.

— Свадьбы не будет.

Что он имел в виду, допытывался всю дорогу Грушевский, однако безрезультатно. Гости познатней и понарядней съезжались в каретах и открытых экипажах. У церкви уже собралась значительная толпа, состоявшая не только из местных жителей, но также из большого количества приезжих городского вида. Несколько журналистов с громоздкими камерами ждали на изготовке. Судя по всеобщему возбуждению, толпа начала собираться еще задолго до назначенного часа венчания. Обыватели много говорили о баснословном богатстве Зимородова, о чудесах парка и усадьбы, об обещанном вечером фейерверке и приглашенном из города духовом оркестре для увеселения публики. Ясный день, колокольный звон и всеобщее возбуждение невольно подстегивали воображение — ожидали чего-то уж совсем несусветно грандиозного.

Наконец, в ландо на резиновых рессорах подкатил жених. Под шепот и восклицания толпы он прошел к церкви и скрылся на время в алтаре. Впечатление Зимородов производил яркое. Это был высокий, физически сильный человек с русой бородкой и уложенной куафюрой. Его не лишенное приятности лицо и статная фигура навевали мысли о былинных русских богатырях. Черный фрак с белоснежной астрой в петлице смотрелся на нем несколько чужеродно, хотя и сидел как влитой на мощных плечах. В целом это был очень крупный, типично русский, по-своему красивый, но несколько хмурый человек. По его скуластому лицу крупной лепки все время пробегали следы сильных переживаний, как по земле — тени облаков.

Заметив среди моря людских голов знакомую студенческую фуражку, Грушевский окрикнул Колю.

— Ага, прибыл, — кивнул на храмовые врата юноша. — Эх, ничего не скажешь, хорош!

— Действительно, фигура примечательная, — согласился Грушевский. — Однако не слишком ли задержалась невеста?

— А вы не слыхали? Так здесь уже все об этом болтают. Говорят, невеста-то сбежала!

— Княжна Ангелова? — не поверил своим ушам Максим Максимович. Уж слишком это все смахивало бы на сюжет одной из тех песен, что распевали шарманщики. — Мне показалось, что она для такой эскапады слишком… благоразумна, что ли.

— Так вы ее видели? Где, там? — насторожился Коля. Почти все лепестки с несчастных тюльпанов давно облетели, и теперь в его руках остался пучок жалких стебельков и черных длинных листьев.

— Я видел только ее портрет, незаконченный.

— Верно, удачный портрет. Она действительно толковая, Саломея. Умеет слушать, независимая и остроумная. Меня всегда влекла в ней твердая самоуверенность, подлинная, а не внешняя только. А как внимательна к людям! И вовсе не считает себя красавицей, даже напротив, ругает, если кто ей такой вздор несет.