Дело княжны Саломеи

— Видите ли… — начал Грушевский объяснять поэту свою теорию о том, что не следует давать и брать в долг у людей, не очень хорошо и долго знакомых. С деньгами тоже все было забавно в этом странном заведении. Насколько мог понять Грушевский, некоторые посетители проходили бесплатно, вот, например, этот самый поэт Василиск Гнедов вряд ли платил за вход. Тогда как несчастный «ветеринар» раскошелился на целых три рубля, как в ложу бенуара Императорского театра. А флигель-адъютант, вошедший перед ним, и того все двадцать пять рублей выложил. Впрочем, его парадные офицерские сапоги стоили дороже, чем эта кругленькая сумма, за которую рабочему на заводе приходилось горбатиться целый месяц. Много было помещиков, таращивших глаза во все стороны. Видимо, они в своих провинциях начитались всяческих статей про богему в журнале «Нива» или «Природа и люди». На сцене шел отрывок из моднейшей на тот момент пьесы господина Пшибышевского «Вечная сказка».

— Пожалуйста. — Тюрк прервал лекцию Грушевского и протянул требуемое Василиску. Они шагнули к свободному столику, за которым сидел Коля и сигнализировал только что вошедшим компаньонам с целью привлечь их внимание.

— Пришли! Вот славно, я переживал, что не успеете. Присмотрите за Фиделькой. — Он сунул собачонку в руки Максиму Максимовичу. — Мне надо за кулисы, кое-что пришло в голову насчет моей репризы. Вот в блюдечке печенка, если Фиделька раскапризничается. Скоро должна подъехать Ольга Николаевна, передадите собачку, если я не успею закончить.

Деятельный мальчик моментально исчез в сумерках, наполненных смехом, дымом и шумом разгоравшегося веселья. Вскоре в зал вошла эффектная пара молодых супругов Спиридоновых. Ольга Николаевна словно подсветила подвал мириадами золотистых огоньков. Ее серебристый смех и мелодичный голосок разливались по кабаре, сверкая, как россыпи жемчужин и блесток.

— Милая, милая Фиделечка, — воскликнула она обрадовано, заметив и схватив на руки левретку, дрожавшую на ладонях Грушевского. У него было чувство, что его освободили от крысы, незаметно под столом он вытер руки носовым платком. — Как же я по тебе скучала, а ты скучала? Скучала, скучала, маленькая моя! Спасибо, спасибо вам, что сберегли милую мою Фиделечку…

Ольга Николаевна расцеловала собачку, как любимейшую тетушку. Потом, наклонившись над Грушевским, тихонько прошептала ему на ухо:

— Умоляю, отыщите Колю, пусть он поскорее уведет из зала Сереженьку!

— Что такое?

— Тише, тише, он все услышит. Видите ли, я заметила здесь, в зале, человека, который зимой убил Сережиного отца. Вон там, за столиком у самых дверей. Ох, это все тринадцатое число, я так и знала, что-нибудь произойдет, кого-нибудь точно убьют!

За указанным столиком сидел тот самый косоглазый железнодорожный рабочий, которого видел Грушевский на станции в Свиблово.

Глава 27

Все случившееся далее пронеслось перед глазами Грушевского, словно поезд мимо стоящего на перегоне зеваки. Тюрк моментально исчез, и через пару секунд у столика появился Коля. Схватив Сергея Спиридонова за рукав, он потащил его за кулисы под предлогом того, что нужно срочно подправить испорченную декорацию, необходимую для следующего номера. И, надо сказать, вовремя, так как новоиспеченный муж уже стал недовольно поглядывать на Грушевского, над которым буквально повисла его жена и что-то интимно шептала ему на ушко. Услышав, однако, что срочно требуется его профессиональная помощь, тем более в деле, в котором ему не было равных, он сразу же вскочил и без лишних слов последовал за Колей. Он им всем покажет! Сергей Спиридонов против всякого шаманства в искусстве и всегда готов доказать, что настоящий художник не нуждается в долгих медитациях и гробовой тишине и может написать очередной шедевр даже под колесами мчащегося поезда!

Ольга Николаевна облегченно вздохнула, когда угроза скандала миновала, и заказала Аи.

— Вы уверены, что это он? — незаметно оглядываясь на Хмурого, спросил потрясенный Грушевский.

— О да, совершенно! Они ведь зачитали смертный приговор, прежде чем застрелить несчастного генерала Спиридонова! Причем на глазах семьи. Мы с Сережей уже сидели в коляске, а генерал с супругой только что вышел из парадной.

— Но позвольте… Я не знал, что они так свободно разгуливают после этого ужасного злодеяния, да еще в таких местах!

— Что поделать? Общество считает, что все, кого преследуют жандармы, друзья свободы. Но Сережа поклялся убить их, если встретит.

— Не лучше ли позвать полицию?

— Что вы, такой дурной тон, мы же не доносчики! — Ольга Николаевна осушила бокал и попросила еще один. — Как я боялась этого тринадцатого числа!