Дело Кольцова

Обычно разговоры сводились к к-p критике существующих положений в литературе. Нами указывалось «на отсутствие, всяких возможностей излагать свои мысли», так как «при настоящем положении нельзя писать то, что хочешь, а поэтому приходится удовлетворяться фельетонами „о различной добродетельности советских людей“».

…Я написала несколько рассказов, которые охотно печатал КОЛЬЦОВ в «Огоньке». В этих рассказах «Мать», «Одиночество», «Посторонний человек» в завуалированной форме проводилась антисоветская идея противопоставления индивидуума коллективу, разрыв интеллигенции с массой, обреченность интеллигенции…

В «достоверности» этих протоколов, зная методы, которыми добивались следователи-садисты показаний у арестованных, можно не сомневаться. Но интересна одна деталь — эти показания были даны еще до ареста Кольцова. Сведения о нем собирались в НКВД загодя. Почти все, кто уцелел, пройдя мясорубку НКВД, отказались от того, что «незаконными методами» выбили у них следователи. Некоторые еще во время следствия. Впрочем, для следствия это не имело ни малейшего значения.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Арестованного КОЛЬЦОВА Михаила Ефимовича От 26-го ноября 1939 г.

Допрос начат в 22–30 Окончен — 22–45 КОЛЬЦОВ М.Е. 1897 г. рожд. урож. гор. Киева, из семьи кустаря кожевника, бывш. чл. ВКП(б) с 1918 года. До ареста — чл. Редколлегии Газеты «Правда».

Вопрос: Вы ХЕЙФЕЦ Григория Марковича знаете?

Ответ Да, знаю.

Вопрос: Когда и где вы с ним познакомились?

Ответ: С ХЕЙФЕЦОМ я приблизительно познакомился в 1925–26 г. в гор. Москве, когда он обратился ко мне с предложением принять его на работу в Жургазобъединение, причем, когда он обратился ко мне с предложением своих услуг, то он мотивировал это тем, что он находится в слишком болезненном состоянии и подыскивает себе работу, которая соответствовала бы его физическим силам.

Вопрос: Как вы отнеслись к предложению ХЕЙФЕЦА?

Ответ: Я для начала предложил ему небольшую по объему работу, если не ошибаюсь, в редакции журнала «Изобретатель», которую он принял. Через некоторое время ХЕЙФЕЦ, поправившись от болезни стал более работоспособен, проявил активность на общественной и партийной работе и был привлечен к работе чисто издательской, т. е. административно-хозяйственной, на которой проявил себя также с положительной стороны. Позже, он работал в качестве зам. председателя управления журналогазетного объединения, одно время до этого он также был секретарем парторганизации. Проявил себя как энергичный работник и хороший партиец.

Примерно в 1930 году ХЕЙФЕЦ пришел ко мне и сообщил, что его вызвали в ЦК и командируют на работу в НКВД и добавил, что переход в НКВД его лично мало устраивает, так как работа там очень интенсивная и часто по ночам, что это при его болезненном состоянии может совсем подорвать его силы. Когда же я предложил похлопотать в ЦК о его оставлении в Жургазобъединении, он отнесся к этому отрицательно, заявив, что вопрос о его работе в НКВД уже решен в ЦК и что ходатайство будет бесполезно.

Вопрос: Что вам еще известно о нем?

Ответ: Больше с ХЕЙФЕЦОМ мне сталкиваться не пришлось.

Вопрос: А вы жену ХЕЙФЕЦА — ХЕЙФЕЦ-ОЛЕЙНИКОВУ Марию Соломоновну, знаете?

Ответ: Да, я ее знаю, но меньше, чем самого ХЕЙФЕЦА, так как непосредственного общения с ней я не имел и поэтому, что-либо конкретно сказать о ней не могу.

Записано с моих слов верно, мною прочитано.

КОЛЬЦОВ.

Допросил: Ст. следователь следчасти ГУГБ НКВД

Лейтенант госбезопасности (КУЗЬМИНОВ)

В этом протоколе допроса фигурирует фамилия некого Хейфеца. Речь идет о довольно странной личности, обладавшей, несомненно, способностью входить в доверие к людям. Он как-то расположил к себе и Кольцова, который взял его на работу в ЖУРГАЗ, вряд ли зная, что берет к себе осведомителя из НКВД. Гриша Хейфец довольно часто приходил в ЖУРГАЗ со своей маленькой дочкой Илей, к которой бездетный Кольцов относился очень приветливо, ласково называл ее «Иличка — киличка, шпротик-сардиночка».

Вскоре, как мы уже знаем, Хейфец перешел на работу в НКВД, где сделал неплохую карьеру. Мне рассказывал дед, что он неожиданно встретился с Хейфецом в 1945 году в освобожденной от гитлеровцев Вене. Это произошло на обеде, который давал для журналистов из СССР командующий советскими войсками. За столом, естественно, поднимались тосты за советских солдат-победителей, за наших летчиков, танкистов, за нашу боевую разведку.

— И за нашу контрразведку, — добавил генерал Желтов, многозначительно наклоняя бокал в сторону сидящего за столом Хейфеца.

В свое время Хейфец был «внедрен» в Еврейский антифашистский комитет, члены которого, как известно, были арестованы и расстреляны. Что касается Хейфеца, то он тоже был, естественно, арестован, но, видимо, неожиданно для себя получил 25 лет лагерей.