Дело кролика

— Уважаемые пассажиры! Наша (хи-хи) с трудом управляемая машина, совершающая рейс Москва — Адлер, находится на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Если у вас еще не кружится голова от высоты, пусть она закружится от качества нашего обслуживания!

В салон выходят стюардессы, покачивая бедрами на уровне глаз уважаемых пассажиров. На недосягаемо высоком уровне цен мимо проносятся горячительные напитки. В знак протеста пассажиры открывают бумажные пакеты и начинают со знанием дела туда тошнить. Один из пассажиров встает и с видом человека, грядущего в заслуженную нирвану, отправляется к туалетам в носовой части.

Микрофон откашливается и сообщает приятным, хотя и чуть прокуренным баритоном:

— Уважаемые пассажиры! Говорит командир авиалайнера. Если у кого-то будет желание забить козла или расписать пульку, то милости просим! Нашим лайнером уже управляет автопилот.

Человек, направлявшийся в нирвану, то бишь к унитазу, в раздумий останавливается в носовой части, достает некое огнестрельное оружие и устало, но внятно произносит:

— Так, спокойно, без лишних движений! Самолет летит в Стамбул.

Пассажиры незамедлительно начинают реагировать. Слышны выкрики;

— Водитель, откройте двери! Пусть мужчина сойдет, не мешает движению!

— Таки в Москве не достать билетов на Стамбул?

— А в Анталию завернуть нельзя?

— Молодой человек, вам заложницы не нужны? Безропотные!

Дамы приглушенно обсуждают размеры огнестрельного оружия.

От недостатка животного страха у пассажиров террорист слегка звереет. Он ловит пробегающую мимо стюардессу и утыкает ей в живот автомат. Та недовольно отряхивает блузку:

— После вас никаким «Тайдом» не отстираешь, а ведь я — лицо компании, мне всегда надо быть на высоте.

— Когда мы начнем поворачивать на Стамбул?

— На какой Стамбул? Вы смеетесь? До Стамбула штурман отыграться успеет.

Террорист демонстративно устанавливает на своем оружии оптический прицел и громко спрашивает, кто из пассажиров успел застраховаться. Пассажиры ахают и наводят на террориста видеокамеры.

— Мужчина, не стойте в проходе! Вы шли в туалет — так и идите в туалет, а другие кушать хотят!

Это стюардессы начинают разносить обед. Одна из них силой опускает террориста в свободное кресло, раскрывает перед ним столик и швыряет на него горячую упаковку.

Террорист разъярен не меньше, чем приведение, в которое не верят. Поскольку встать из-за столика он не может, боясь опрокинуть на себя дымящийся обед, то выпускает короткую очередь по стюардессам. У одной из них пуля, пройдя под юбкой и не разорвав колготок «Сан Пелигрино», оцарапывает бедро. Стюардесса сразу с готовностью падает.

В самолете появляется профессионально свирепый омоновец. Он перешагивает через стюардессу, ковыряет дубинкой рану и констатирует:

— Имуществу компании нанесен ущерб. Гражданин, пройдемте!

Террорист начинает нервно есть, не снимая с обеда фольги. Омоновец пытается отобрать у него упаковку, но террорист плачет, давится и стреляет во все стороны. Стюардессы морщатся. Они подозревают, что у террориста уже началось непроизвольное мочеиспускание: ведь он так и не успел дойти до туалета.

Вдруг с кресла в хвостовой части поднимается невысокий щуплый человек с профессионально незапоминающейся внешностью и неторопливо идет к театру боевых действий. Обстановка там уже успела накалиться: террорист намертво пристегнулся к креслу, и никто не вправе его отстегивать, потому что самолет вошел в зону высокой турбулентности. Омоновец тужится, пытаясь оторвать от пола не только террориста, но и кресло.

Щуплый человек становится напротив террориста и пристально на него смотрит. Взгляд его прожигает, как сигарета, упавшая на ковер и ставшая причиной пожара. Террористу становится не по себе, и он уже готов вернуть компании съеденный обед.

— Сегодня — первое апреля, — говорит щуплый человек, — но не советую шутить… с налоговой полицией. Предъявите вашу декларацию!

Террорист успевает поднять обе руки и в обмороке сползает с кресла. В салоне не слышно ни одного облегченного вздоха: каждый думает, что следующим будет он.

Радуется один омоновец. Он поднимает оружие террориста и от избытка чувств палит в воздух, как советский солдат на развалинах Рейхстага.

Налоговый инспектор проверяет у террориста пульс и спокойно констатирует:

— Налоги платить будет!

Салон болезненно вздыхает.

Инспектор гневно оборачивается на вздохи и видит, что за спиной уже выросла целая очередь заискивающих улыбок.

— Скажите, пожалуйста, мы не учились с Вами вместе на бухгалтерских курсах?

— Ой, мужчина, это не Вы с такой беленькой собачкой у гастронома гуляете? Я помню хозяин, прям как Вы, такой интеллигентный…

— Слюшай, ара! Ты в сухумском обезьяннике не биваль? В третьей вольере? Не биваль? А я тебя помню, слюшай! Как живой!

— Мужик! Мы не с тобой в девяносто шестом срок мотали? Ну да, в Лефортово! Ты еще под амнистию попал…

Налоговый инспектор тепло улыбается.

— Помнит ведь, гад!