Дело кролика

— В прошлый раз я забыл показать вам Музей абстрактного искусства. Посмотрите направо, скорее, пока мы не проехали! То здание, где крыша похожа на моток смятой проволоки…

Тариэл Давидович лениво разглядывает из окна Барселону и делает заключение:

— Хороший город. Маленький, но… удобный. Все под рукой: один банк, второй банк — иди, не хочу!

Карлос говорит в ответ что-то любезное, но Тариэл Давидович продолжает размышлять:

— Нашелся бы умный человек — купил этот город в свое время — не прогадал бы!

Карлос ошарашенно тормозит.

— Поезжай, поезжай! — Геворкадзе благодушно махнул рукой. — Мы тут недавно в Нью-Йорке были, так землю под город, оказывается, купили у индейцев за двадцать долларов. Вот кто-то руки нагрел!..

Убийственно солнечный рабочий день. Кондиционеры работают на пределе. Мы тоже работаем.

— Мы с Тариэлом немножко посовещались, Карлос, и решили вложить деньги в другую недвижимость. Мы хотим купить в Испании дом. Дом — не плантация, поливать не надо (смех), и колорадский жук не съест!

Карлос тоже посмеялся. Платон Бежанович развил идею:

— Можно будет дом сдавать в аренду…

Тариэл Давидович:

— Или пусть наши дети там в каникулы отдыхают… Карлос и к этому отнесся без удивления:

— Где бы сеньоры хотели купить дом?

— В Малибу! — воскликнул, не сдержав радости, Геворкадзе. — Скажу тебе, Карлос, как другу, с детства мечтал купить дом в Малибу, там где все эти голливудские Шварценеггеры живут. Малибу — это ведь на острове около Испании?

Карлос подзадержался с ответом. Он был чуткий человек.

— Я был бы очень рад, если бы Калифорния была собственностью Испании…

После этого должно было пройти некоторое время. Тариэл Давидович медленно доставал сигарету и закуривал. Мы напряженно ждали продолжения.

— Слушай, Карлос, какой магазин у вас в Барселоне самый крупный?

Карлос в ужасе покачал головой:

— Он не продается!

— Да нет, — Тариэл Давидович презрительно выдохнул дым, — так чтобы не стыдно было зайти потратить деньги…

Помня секретаршу Лену, я уже знала, что в такой момент нельзя не отвести душу.

Внутри пятиэтажного супермаркета «El Corte Ingles»[16] я в переговорах уже не участвую: продавцы понимают покупателей лучше, чем родная мать агукающего младенца.

— Зачем тебе такой легкий костюм, Тариэл? В Москве сорока градусов в тени не будет.

— Надо же мне здесь в чем-то доходить неделю! Посмотри, какие брюки мятые — неприлично уже!

Продавщица, услужливо подбегая с еще одним костюмом:

— Este traje es muy mono tambien, Senor![17]

— Слышишь? Это какой-то «моно».

— Как будто стерео есть! Ладно, возьму, пусть будет!

Карлос, не отрывая заинтересованного взгляда от русских партнеров, сообщает мне следующее:

— У нас состоятельные люди предпочитают делать покупки в небольших бутиках, но сеньоры спрашивали, какой магазин самый крупный, и я честно ответил, что «El Corte Ingles». Может быть стоит сказать им, что они сейчас покупают вещи там же, где и весь средний класс?

Я лучше промолчу. Хватит с них на сегодня огорчений.

— Зачем тебе такие часы, Тариэл, все блестящие? Ты что, сорока? Возьми лучше эти, из красного дерева — они поизящнее, что ли. И к твоим обоям лучше подойдет.

Тариэл Давидович, гордо:

— Мне не надо — как лучше, мне надо — как дороже!

За холеным, белым от огней олимпийским портом, задумчиво наблюдал Христофор Колумб, поставленный на строгую, гладкую колонну. На голове у Колумба перебирала лапками голубка, устраиваясь поудобнее.

— Эта парочка всегда вместе, — улыбнулся Карлос, — и даже имена у них похожи: «Colon» и «Paloma»[18].

То, что мы сбежали из супермаркета, оставив Геворкадзе и Каретели в цепких руках продавцов, выглядело бы достаточно невежливо… если бы мои шефья удосужились это заметить.

Карлос повернулся спиной к морю и указал куда-то в глубь совсем уже смазанных темнотой улиц.

— Обратно мы пойдем через готический квартал, и я покажу вам дворец, в котором Колумба принимали короли, когда он вернулся из Нового света.

Чем выше поднимался город от моря к горам, тем ярче он становился. Готический квартал средневеково чернел, но в районе «Ensanche» улицы уже полнились огнями, по-сказочному зеленовато светилась «La Sagrada Familia», и на самой окраине Барселоны, на холме, радужно полыхал парк аттракционов. Где-то под слоем темноты затаились и музей Пикассо, и раскопки римского города Барсины, и поющие фонтаны у подножья горы Монжуик…

За нашими спинами звучит пушечный выстрел. Я вздрагиваю, но не удивляюсь: должно быть, канониры в порту заприметили приближение каравелл.

— Посмотрите, Хулия, скорее! Начинается сухая гроза.

Безоблачное, уже отмеченное первыми звездами небо разрывают молнии. Ни единого облака, ни единой капли дождя, зато гремит — от души.

Вот она Испания! Страсть бушует в сердце страны и прорывается в небо.

По готическому кварталу нас ведут пресловуто узкие пешеходные улочки, над которыми сушится не менее пресловутое белье. Вывешены сотни белых флагов — летняя Барселона сдается на милость туристам.

Я, разумеется, заглядываюсь на них и, разумеется, спотыкаюсь о барселонские булыжники.

— Вы не ушиблись, Хулия?