Дело куклы-непоседы

— Послушай, Китти, дай мне поговорить с мистером Мейсоном. Я хочу понять, куда он клонит.

— Мне нужны факты, — заявил адвокат. — Хочу знать точно, что связывало вас с Хэрродом и почему вы заперлись здесь и прячетесь от всех, кроме Хаули, который на самом деле не кто иной, как сам Хэррод.

— А мне интересно, откуда вы все это знаете, — резко ответил Бэйлор.

Боюсь, что именно это мне придется от вас скрыть, — улыбнулся Мейсон.

— Что значит «придется»? Вы не можете или не хотите сказать?

— Не хочу.

— Хм, вы избрали не лучший способ вести переговоры.

— У каждого свои способы. Миллионер побагровел:

— Я никому не позволяю диктовать мне условия, мистер Мейсон.

— Допустим, что так, — отозвался адвокат. — Между нами есть, однако, одно существенное различие, мистер Бэйлор.

— Вы о чем? Адвокат усмехнулся:

— Меня не волнует, как часто мое имя попадает в газеты и на какую страницу.

У Бэйлора заметно поубавилось самоуверенности.

— Так что же вы все-таки хотите, Мейсон?

— Во-первых, мне нужно знать все о Ферн Дрисколл.

— Могу сообщить вам то, что знаю сам. Мисс Дрисколл работала секретаршей моего сына. Между ними завязался роман. Она была настолько глупа, что надеялась выйти замуж за человека с таким положением в обществе, как мой сын.

Мейсон изучающе поглядел на него.

— Вы сказали, «надеялась» выйти замуж?

— Насколько я знаю, да.

— Вы что же, считаете это невероятным?

— По-моему, такой брак совершенно невозможен!

— Позвольте полюбопытствовать, почему?

— На то есть определенные причины, которые мне не хотелось бы обсуждать сейчас. Но главная из них — огромная разница общественного положения.

— Вы считаете это важным?

— Еще бы! — сухо ответил Бэйлор.

В этот момент зазвонил телефон. То был, очевидно, какой-то условный сигнал: долгий звонок, два коротких, снова долгий.

Китти направилась было к аппарату, но отец замахал на нее руками, стремглав пересек комнату, схватил трубку и нетерпеливо закричал в нее:

— Алло! Да, это я. Что там еще? Несколько секунд он слушал, потом сказал:

— Конечно, я буду с ним говорить. Соединяйте. Через минуту он сказал в трубку:

— Алло! Сержант? Да, это Гарриман Бэйлор.

Он снова несколько секунд слушал, потом заговорил:

— Да, она здесь, рядом. Мы, разумеется, постараемся вам помочь, но ваше предположение — совершеннейшая нелепица. Кстати, вы уверены, что этот человек мертв?

После очередной паузы он сказал:

— Как раз сейчас я крайне занят. Если бы вы зашли, ну, скажем, через полчаса, это было бы для меня намного удобнее… Понимаю… Давайте сойдемся на двадцати минутах… Сожалею, сержант, но пятнадцать минут — это минимум, быстрее я просто не управлюсь. Нет, это крайний срок… Можете вызывать меня хоть в тысячу ваших проклятых судов, но я не уступлю ни минуты. Ровно четверть часа… А, вы согласны? Отлично. До встречи.

Бэйлор швырнул трубку, сел обратно в кресло, посмотрел на часы, потом на адвоката и сказал:

— Ладно, Мейсон. Лавировать уже нет времени. Короче говоря, мой сын влип в историю с Ферн Дрисколл. Может, она и красавица. Не знаю, не видел… Пошел слух, что мисс Дрисколл беременна и что я дал ей крупную сумму денег, чтобы она уехала. Это наглая, возмутительная ложь.

— А ваш сын не мог дать ей денег?

— Сын сказал, что он тут ни при чем, — с достоинством ответил миллионер.

— Послушайте, — вставила Китти, — я случайно узнала, что…

— Довольно! — перебил ее отец. — Не вмешивайся ты в это дело. Слишком уж оно деликатное.

Дочь бросила на него возмущенный взгляд.

— Я же хотела вам хоть немного помочь…

— Китти! — повысил голос отец. Та замолчала.

— Ну так вот, — продолжал Бэйлор. — Ситуация очень запуталась из-за этого человека, Хэррода. Мисс Дрисколл попала в автомобильную катастрофу, а он расследовал обстоятельства аварии для страховой компании. Он вытащил на свет Божий кучу фактов и еще столько же подтасовал. Кто-то ему в этом помог. Суть дела в том, что он вел переговоры с каким-то бульварным журналом, пообещавшим ему за эту историю десять тысяч долларов.

— Вы с ним говорили? — спросил Мейсон.

— Допустим, что говорил. Он был уверен, что я предложу ему по крайней мере столько же. Однако кто-то, видимо, просветил его насчет закона о вымогательстве, поэтому выражался он весьма завуалированно. Знаете ли, Мейсон, я не из тех, кого можно безнаказанно шантажировать. Говорю вам это потому, что, по словам Хэррода, у Ферн Дрисколл остались письма моего сына, хотя содержание их неизвестно. Учитывая мое имя и положение, вся эта история будет для бульварного журнала лакомым кусочком. Я хотел бы этого избежать.

Мейсон кивнул.

Миллионер взглянул на часы и вдруг заторопился:

— У нас осталась лишь пара минут, Мейсон. Мне не хотелось бы, чтобы полицейские увидели вас здесь. Сержант Голкомб хочет задать моей дочери несколько вопросов относительно смерти этого Хэррода.

Мейсон снова кивнул.

— Вы, наверное, что-то об этом знаете?

— Знаю, — ответил адвокат.

— А с сержантом вы знакомы?

— Знаком, — подтвердил Мейсон.