Дело лис-оборотней

– Что тут рассказывать… Вы, я гляжу, сами все знаете. Пять лет назад я приплыл сюда впервые. Честно приплыл с коротким паломничеством, с целью сообразных молений… но под нынешним своим именем – Заговников. Так получилось. Когда я вырываюсь из столицы, от работы, то хочу, чтобы никто и никак не мог меня найти и обеспокоить… А родом я действительно с Кубани, там моя родня, это фамилия моей бабушки по женской линии – Заговникова… И на третью же ночь ко мне явилась… – Его передернуло от отвращения. – Я остался холоден к ее мерзким чарам, но… вернувшись в Александрию, ощутил, встретившись с любимым человеком, необычайный прилив сил. Это меня, как жизнезнатца, заинтересовало. Крайне заинтересовало. Не секрет, что некоторые наши подданные и множество людей за рубежами Ордуси испытывают затруднения относительно достижения Великой радости, и я, будучи лекарем и лекарственником, занятым в производстве жизнеусилителей, сразу понял, какие тут открываются горизонты. Помочь людям в таком деликатном и важном деле… Это же… это… На следующий год я приплыл сюда уже со специальной целью, снабдившись потребными научными снастями, и опять назвался Заговниковым, потому что ведь кто-то из отцов или постоянных паломников меня мог запомнить, да и в учетных листах монастыря осталась эта фамилия…

– Взять на время иное имя, если это не делается с тем, чтоб замести следы преступления, – деяние не наказуемое, – сказал Баг. – Не останавливайтесь на незначащих подробностях, подданный.

Кипятков перевел на него пристальный взгляд.

– Судя по речи, вы из Внешней охраны? – спросил он.

– Имею честь быть ланчжуном упомянутого Управления, – ответил Баг.

Кипятков чуть заметно покивал, потом повернулся к Богдану:

– А вы? Неужто и впрямь с самого начала?..

– Нет, – качнул головою Богдан. – Случайность.

– Я знал, что раньше или позже все может выплыть, потому и убивал за сезон не более четырех лисиц… кто-то да обратил бы внимание на мои ежегодные приезды, а спрятать трупы лисиц получалось не всегда – то мимо проходит кто-то, то… – Он не закончил и лишь вяло шевельнул в воздухе ладонью. – Но не думал, что так быстро.

– Почему вы не действовали сообразным порядком? – спросил Баг. – Ведь против ваших лекарственных целей вряд ли стали бы возражать казенные учреждения…

– Потому что монастырь, – с тихим отчаянием произнес Кипятков. – Заниматься здесь забоем животины мне не разрешили бы ни в коем случае. А выманить лис на большую землю не представлялось возможным… да и тайна, с помощью которой я надеялся обогатить Лекарственный дом Брылястова, почти наверняка выплыла бы наружу.

– Лекарственный дом – и себя, – с укоризной подал голос Богдан.

– Да, и себя! – с вызовом выкрикнул Кипятков. – Не вижу в том ничего зазорного! Лишь полный дуцзи[63] не использовал бы такой случай! Это же золотое дно!

Отец Киприан прервал свое мерное хождение.

– Сладчайший Григорий Палама учил: «И Исаак был богат, но чрез боголюбие, милосердие и странноприимство не токмо сам получил спасение, но сделался и местом спасаемых», – проговорил он. – Не в золотом дне дело.

И вновь принялся мерить покой невидимыми под рясою шагами.

Некоторое время все молчали. Потом Баг сказал:

– Продолжайте, пожалуйста.

– Изысканиями я установил, что возбудительный состав производится в лисьих надпочечниках, а затем быстро поступает в кровь и через оную – в слюну, каковую лисица и впрыскивает затем при поцелуе, – заговорил Кипятков. – Я предположил, что вытяжка из надпочечников и должна послужить искомым лекарственным зельем… так и случилось. Лекарство прошло все положенные испытания! Единственное, чего я не сказал чиновникам, – это то, что годятся тут надпочечники совсем даже не любой лисы. Только лис-оборотней, обнаруженных мною здесь… на земле, между прочим, вашего светлого острова, владыка! Я же ваш остров от оборотней чистил попутно!

– Ну-ну, – сказал архимандрит. – Некоторые литераторы тоже повадились одно время Иудин грех в подвиг возводить. Мол, если бы не предательство, Христа Бога нашего не распяли б и Он бы не прославился, – так слава Иуде, вот истинный герой… Оставим это. Лучше уж оставим. Не то я, не ровен час, разгневаюсь…

– Оставим, – покорно кивнул Кипятков; перед перспективой такого поворота он сразу стушевался. – Но что мне светские власти могут вменить в вину, вот чего я не понимаю? Недозволенную охоту на лис? – Он издевательски оскалился, глянув на Бага.

Тот медленно поднялся с койки.

– Вас интересует лишь ваша формальная вина? – тихо, но с явной угрозой спросил он.

Богдан сделал другу успокаивающий жест рукою.