Дело Ливенворта (сборник)

Глава 11 Вызов в суд

Цвет вежливости[10].

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта

Утренние газеты вышли с более подробным отчетом об убийстве, но, к моему огромному облегчению, ни в одной из них имя Элеоноры Ливенворт не упоминалось в той связи, которой я больше всего боялся.

В «Таймс» в последней заметке говорилось:

Щедрое вознаграждение будет выплачено родственниками покойного Хорейшо Ливенворта, эсквайра, за любое сообщение о местонахождении некой Ханны Честер, исчезнувшей из дома номер… по Пятой авеню вечером 4 марта. Это девица ирландского происхождения, примерно двадцати пяти лет, и узнать ее можно по следующим приметам: высокий рост, стройная фигура; волосы темно-каштановые с рыжиной; лицо свежее; черты тонкие и изящные; кисти рук маленькие, но на пальцах многочисленные следы от уколов иглой; ступни крупные, выглядят грубее кистей. Когда Ханну Честер видели в последний раз, она была в платье в коричнево-белую клетку, после чего, предположительно, закуталась в очень старую красно-зеленую шаль. Кроме обозначенных выше примет имеет на запястье правой руки крупный след от сильного ожога и пару оспинок на левом виске.

Эта заметка придала моим мыслям новое направление. Как ни странно, я очень мало думал об этой девушке, но в то же время было совершенно очевидно, что именно она – тот человек, от показаний которого, если они будут даны, зависит следствие. Я не мог согласиться с теми, кто считал ее непосредственно причастной к совершению этого убийства. Соучастник преступления, понимая, с чем имеет дело, прихватил бы с собой все свои деньги, но пачка купюр, найденная среди вещей в сундуке Ханны, указывала на то, что она бежала в спешке. С другой стороны, если она неожиданно столкнулась с убийцей, занятым своим черным делом, вряд ли ее могли увести из дома совершенно бесшумно, так, что этого не услышали леди, хотя у одной из них дверь комнаты была открыта? Естественным побуждением невинной девицы при таких обстоятельствах является крик, однако крика никто не слышал, она просто исчезла. Какие выводы можно было сделать из этого? Что она знала человека, которого увидела, и доверяла ему? Подобное не казалось мне вероятным, поэтому, закрыв газету, я решил отложить дальнейшие рассуждения над этим делом до времени, когда появятся новые факты, на основании которых можно будет выстроить свою версию. Но властен ли человек над своими мыслями, когда он возбужден до предела? Все утро я покручивал в уме известные мне обстоятельства этой трагедии и неизменно приходил к одному и тому же выводу: Ханну Честер нужно найти, или же Элеонора Ливенворт должна объяснить, когда и каким образом ключ от двери библиотеки попал к ней.

В два часа я вышел из конторы, чтобы присутствовать при продолжении допроса, но меня по дороге задержали, поэтому в дом Ливенворта я попал уже после того, как присяжные приняли решение. Меня это расстроило, особенно потому, что я упустил возможность увидеть Элеонору Ливенворт – она удалилась в свою комнату сразу после того, как присяжные разошлись. Но я нашел мистера Харвелла, и от него узнал, каким был вердикт: «Смерть от пистолетного выстрела, произведенного неустановленной личностью».

Для меня такой исход дела стал большим облегчением. Я боялся худшего. Так же я не мог не заметить, что, несмотря на всю собранность и бледность, секретарь разделял мое удовлетворение.