Дело Ливенворта (сборник)

– Мистер Грайс, – настойчиво сказал я, – если на имя женщины падает пятно, оно остается запятнанным навсегда. Элеонора Ливенворт слишком благородна, чтобы можно было обращаться с нею так бездумно в столь ответственное время. Уделите мне внимание, и, обещаю, вы не пожалеете об этом.

Он улыбнулся и, позволив своему взгляду переместиться с кочерги на ручку моего кресла, обронил:

– Хорошо. Я слушаю. Говорите.

Я достал из бумажника свои записи и положил их на стол.

– Что это? Заметки? – воскликнул он. – Очень, очень небезопасно. Никогда не доверяйте своих планов бумаге.

Не обращая внимания на его слова, я продолжил:

– Мистер Грайс, у меня было больше, чем у вас, возможности хорошо изучить эту женщину. Я видел ее в положении, которого не может занимать виновный человек, и у меня нет ни малейших сомнений в том, что не только ее руки, но и сердце чисты. Возможно, она знает какие-то тайны, связанные с этим преступлением, этого я не отрицаю. А если бы отрицал, ключ, обнаружившийся у нее, доказал бы, что я не прав. Но что с того? Неужели вы хотите опозорить столь прекрасное существо за то, что она утаивает какие-то сведения, которые явно считает своим долгом не разглашать, тогда как небольшой хитростью мы можем добиться своего и без них?

– Но если это так, – возразил сыщик, – как нам добыть интересующие нас сведения, не воспользовавшись пока что единственной имеющейся у нас зацепкой?

– Зацепки, данные вам Элеонорой Ливенворт, никогда не приведут к ним.

Его брови выразительно приподнялись, но он ничего не сказал.

– Кто-то, знакомый с твердостью, щедростью и, возможно, любовью мисс Элеоноры Ливенворт, использует ее. Давайте поймем, кто обладает силой, достаточной, чтобы управлять ею, и мы найдем того, кого ищем.

– Гм… – только и произнес мистер Грайс через сжатые губы.

Но я ждал ответа, поэтому молчал.

– Выходит, у вас есть кто-то на примете, – наконец промолвил он, но каким-то скучным тоном.

– Имен я не называю, – ответил я. – Мне просто нужно время.

– Значит, вы намерены лично заняться этим делом?

– Да.

Сыщик издал долгий, глухой свист.

– Позвольте спросить, – наконец сказал он, – вы собираетесь работать в одиночку? Если вам дадут подходящего помощника, вы откажетесь от его помощи и не станете прислушиваться к его советам?

– Я бы хотел видеть в коллегах вас, большего мне не нужно.

Улыбка на его лице сделалась ироничной.

– Вы очень уверены в себе, – заметил он.

– Я очень уверен в мисс Ливенворт.

Ответ, похоже, ему понравился.

– Что ж, давайте послушаем, что вы предлагаете.

Я ответил не сразу. По правде говоря, никаких планов у меня еще не было.

– Мне кажется, – продолжил он, – вы взялись за довольно сложное для любителя дело. Лучше оставьте это мне, мистер Рэймонд.

– Мне больше всего хотелось бы… – начал я.

– Нет, – прервал он меня, – но по случаю я с удовольствием выслушаю ваше мнение. Я не эгоист, я открыт для предложений. Как, например, сейчас, если вы готовы рассказать все, что видели и слышали относительно этого дела, я готов слушать.

Обрадовавшись его сговорчивости, я спросил себя, что в действительности могу сказать. Не так уж много такого, что он счел бы важным. Однако в эту минуту проявлять неуверенность было нельзя.

– Мистер Грайс, – сказал я, – к уже известным фактам я могу добавить немногое. Мною движут скорее убеждения, чем факты. В том, что Элеонора Ливенворт не совершала этого преступления, я не сомневаюсь. В том, что, с другой стороны, истинный убийца ей известен, я уверен не меньше; и то, что она по какой-то причине считает своим священным долгом покрывать убийцу, даже ценой собственной безопасности, естественно следует из известных фактов. Имея такие сведения, вряд ли будет очень сложно вам или мне установить, хотя бы для себя, кто этот человек. Если немного получше узнать эту семью…

– Значит, вам ничего не известно о тайной истории этой семьи?

– Ничего.

– Вы даже не знаете, помолвлена ли или замужем кто-то из этих сестер?

– Не знаю, – ответил я, поморщившись от столь прямого выражения моих собственных мыслей.

Какое-то мгновение он молчал.

– Мистер Рэймонд, – наконец заговорил он. – Вы хоть представляете, в каких условиях протекает работа сыщика? Вот, к примеру, сейчас вы предполагаете, что я могу проникнуть в любое общество, и ошибаетесь. Как это ни покажется странным, с одним классом людей у меня никогда не получалось. Я не могу выдать себя за джентльмена. Портные и парикмахеры – то же самое. Меня всегда разоблачают.

Он выглядел таким удрученным, что я, несмотря на душевные терзания и тревоги, с трудом сдержал улыбку.

– Однажды я даже взял себе камердинера, который разбирался в этикете и танцах. Не помогло. Первый же джентльмен, к которому я подошел, – настоящий джентльмен, а не эти ваши американские денди! – посмотрел на меня, а я не знал, как смотреть в ответ. Об этом во время уроков с моим Пьером Катнилем Мари не говорилось.

Позабавленный, но и несколько встревоженный неожиданным поворотом разговора, я вопросительно взирал на мистера Грайса.