Дело Ливенворта (сборник)

– Значит, новых свидетельств против мистера Клеверинга у вас не появилось?

– Мне казалось достаточным только что упомянутого факта, что он состоит в неразглашаемых супружеских отношениях с подозреваемой стороной.

– Я имею в виду прямые доказательства того, что это он убил мистера Ливенворта.

Пришлось признать, что у меня нет ни одного доказательства, которое он мог бы счесть прямым.

– Но я могу показать, что существовал мотив, и еще я могу показать, что он был не только возможным, но и вероятным. Он находился в доме во время убийства.

– Ах, можете!.. – воскликнул мистер Грайс, пробуждаясь от задумчивости.

– Это был обычный мотив – собственный интерес. Мистер Ливенворт мешал Элеоноре признать его мужем, поэтому его нужно было убрать с дороги.

– Слабо!

– Иногда убийства совершаются из-за пустяков.

– Но не в данном случае. Все было слишком хорошо продумано, чтобы руку убийцы могло направить что-либо кроме точнейшего расчета, рожденного сильнейшей необходимостью или алчностью.

– Алчностью?

– Нельзя рассуждать о причинах смерти богатого человека, не принимая во внимание этот самый распространенный среди людского рода порок.

– Но…

– Давайте послушаем, что вы можете сказать о присутствии мистера Клеверинга в доме во время убийства.

Я передал все, что рассказал мне дворецкий Томас о приходе мистера Клеверинга к мисс Ливенворт в тот вечер и о том, что никто не видел, как он выходил из дома.

– Это стоит запомнить, – сказал мистер Грайс. – Прямой уликой этот факт считать нельзя, но как косвенная он может оказаться весьма полезным. – И более серьезным тоном он добавил: – Мистер Рэймонд, вы понимаете, что всем этим не снимаете, а усиливаете подозрения против Элеоноры Ливенворт?

От удивления и смятения я смог лишь вскрикнуть.

– Вы показали ее скрытной, изворотливой и беспринципной особой, способной причинить зло тем, с кем она связана крепче всего: дяде и мужу.

– Вы выражаетесь слишком сильно, – сказал я, видя разительное отличие между этим описанием характера Элеоноры и всем, что я представлял себе на этот счет.

– Ваши выводы из этой истории заставляют меня так выражаться. – И когда я молча опустился на кресло, он промолвил вполголоса, словно обращаясь к самому себе: – Если раньше против нее имелись подозрения, после того как выяснилось, что она тайно вышла замуж за мистера Клеверинга, они удвоились.

– И все же, – возразил я, не в силах без боя отказаться от надежды, – неужели, видя благородный облик мисс Элеоноры, вы можете думать, что это она совершила столь ужасное преступление?

– Нет, – медленно произнес он. – Вы прямо сейчас можете узнать, что я об этом думаю. Элеонору Ливенворт я считаю невиновной.

– Правда? – воскликнул я, колеблясь между радостью, рожденной этим признанием, и сомнением относительно смысла его предыдущего высказывания. – Что же делать?

Мистер Грайс с невозмутимым видом ответил:

– Как что? Доказать, что ваше предположение ошибочно.

Глава 25 Тимоти Кук

Взгляните, вот портрет, и вот другой[24].

Уильям Шекспир. Гамлет

Я в изумлении воззрился на него.

– Не думаю, что это будет так уж трудно, – сказал он и спросил: – А где этот Кук?

– Внизу с В.

– Мудрое решение. Давайте взглянем на мальчиков. Пригласите их наверх.

Я подошел к двери и позвал их.

– Я ожидал, что вы захотите поговорить с ними, – сказал я, вернувшись.

В следующее мгновение в комнату вошли щеголеватый В и растрепанный Кук.

– А-а, – произнес мистер Грайс, обращаясь к последнему, но, как обычно, глядя в другую сторону, – это тот человек, которого нанимал покойный мистер Стеббинс, не так ли? Вы, похоже, способны говорить правду.

– Я обычно так и поступаю, сэр, хоть бы там что. Лжецом меня никогда не называли, насколько я помню.

– Разумеется, разумеется, – ответил любезный сыщик и безо всякого вступления потребовал: – Назовите имя леди, которая при вас выходила замуж в доме вашего хозяина прошлым летом.

– Провалиться мне, если я знаю. Я его не слышал, сэр.

– Но как она выглядела, вы помните?

– Как свою мать! Не хотел обидеть леди, сэр, если вы с ней знакомы, – поспешно прибавил он, бросив на меня взгляд. – Я хотел сказать, она была такая красивая, что я, хоть сто лет проживу, не забуду ее милого личика.

– Можете ее описать?

– Не знаю, господа. Она была высокая и величественная, глаза очень яркие, и руки очень белые, а улыбалась так, что даже простой человек, как я, пожалеет, что встретился с нею.

– Вы узнали бы ее в толпе?

– Я узнал бы ее где угодно.

– Прекрасно. Теперь расскажите все, что вам известно об этом браке.