Дело лошади танцовщицы с веерами

— Что случилось? — шепотом спросила Делла Стрит.

— Кто-то идет по коридору прямо в нашу сторону, — сказал Мейсон, давая двери тихо затвориться и приостановив ее, только когда оставалась щель дюйма в два.

— Гостиничный детектив?

— Нет. Тихо… Делла, это Гарри, тот здоровый официант из Паломино.

Они напряженно ждали, не двигаясь и сдерживая дыхание. Через узкую щель они могли слышать приближающиеся шаги. Вдруг шаги стихли. Кто-то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Они услышали, как щелкнул замок. Дверь отворилась.

Мужской голос произнес:

— Привет. Быстро ты добрался. Заходи.

Голос посетителя пробубнил что-то невразумительное. Дверь номера закрылась, и Мейсон, выждав момент, распахнул лестничную дверь и шепнул Делле:

— Быстро.

— Это был Гарри? Вы уверены в этом?

— Да, это был Гарри. Я думаю, он подошел к номеру с другой стороны коридора. Давай-ка посмотрим. Да, с противоположной от нас стороны. Четные номера на этой стороне, а нечетные — на противоположной. Подожди-ка, Делла. Это может быть номер как раз напротив пятьсот одиннадцатого. Это там, где, по идее, должен жить Каллендер.

— Вы думаете, что он должен выйти? — спросила шепотом Делла.

— Не знаю. Давай-ка тихонько постучим в дверь Шелдона, — сказал Мейсон, едва слышно постучав в дверь кончиками пальцев. Он подождал несколько секунд и, поскольку никто не отозвался, постучал еще раз, погромче.

— Кто там? — спросил мужской голос. Мейсон не ответил. Зашлепали босые ноги. Теперь мужской голос раздался уже около двери. В нем был страх, который чувствовался через перегородку.

— Кто там? Я не открою, пока вы не ответите.

Мейсон вынул из кармана визитную карточку и просунул ее в щель под дверью. В комнате щелкнул выключатель. Показалась полоска света. Руки из-за двери втянули в комнату карточку Мейсона. Затем возникла пауза, Мейсон взглянул через плечо на дверь номера 511. Из-под нее тоже виднелся свет.

Внезапно послышался звук поворачиваемого замка и лязганье ночной задвижки. Дверь соседнего номера отворилась. Шелдон, босой и в пижаме, появился на пороге, при виде Деллы Стрит он инстинктивно подался назад, за дверь, пытаясь захлопнуть ее. Мейсон резко нажал на дверь, открыв ее до конца, вошел в комнату.

— Приношу извинения, Шелдон, но для вежливости нет времени.

— Я не знал. Ваша секретарша… вы извините меня, я…

— Забудьте это, — перебил Мейсон. — Говорите тихо. Подойдите сюда. Сядьте на кровать. Давайте все выясним. У вас есть халат?

— Да.

— Наденьте его.

— Могу я причесаться или…

— Нет.

Шелдон накинул купальный халат и присел на кровать рядом с Мейсоном и Деллой Стрит.

— Я встречался с танцовщицей, — сообщил Мейсон. — Думаю, что я встречался не с ней.

— Вы думаете, что девушка, с которой вы встретились в Паломино, была не та?

— Именно так.

Несколько секунд Шелдон сидел не двигаясь, затем проговорил:

— Да, думаю, так и было. Как вы догадались?

— Сообразил.

— Но вы не знали настоящей Лоис.

— Я знаю ту, другую.

— Я не думал, что вы обнаружите все это так быстро. Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы признались. Чтобы вы стали говорить, и я хочу, чтобы вы начали это делать немедленно.

— А что вы хотите узнать?

— Кто такая Шери Чи-Чи? Кто такой Джон Каллендер? Почему столько шума из-за этой чертовой лошади?

Шелдон помялся:

— Джон Каллендер это… ну, он в некотором смысле…

— Быстрее, — подгонял Мейсон, — договаривайте.

— Он ее муж, — выпалил Мейсон. — Настоящий. Я имею в виду, муж настоящей Лоис.

— А что насчет лошади?

— Каллендер думает, что он может использовать лошадь как улику, в том смысле, если он ее найдет.

— Если вы начнете с самого начала и расскажете мне всю историю, то мы потратим гораздо меньше времени.

— Трудно рассказать о Лоис Фентон так, чтобы вы поняли ее, — проговорил Шелдон.

— Ну не говорите о ней, — смилостивился Мейсон. — Расскажите о фактах.

— Факты вам ничего не скажут, если вы не знаете, какая Лоис.

— Но Лоис все равно будет для меня пустым местом, пока я не узнаю фактов.

Шелдон провел растопыренной пятерней по взъерошенным волосам.

— Беда в том, что просто слов не хватит, чтобы все это описать. Вы когда-нибудь наблюдали за оленем так, чтобы он не догадывался, что вы следите за ним?

Он как-то удивительно движется… Ну как дикое животное — пожалуй, только так и выразишь. Вот это и есть Лоис. В ней есть это самое… дикое. Она дикая в том смысле, что непокорная, и ей нравится быть такой. Вы бы никогда не заставили ее заняться никакой обычной работой.

— И она вышла замуж за Каллендера?

— Я как раз приближаюсь к этому. Все эти девушки, работающие в ночных заведениях, они с дурными наклонностями. Жизнь ожесточила их.

— А Лоис не такая? — спросил Мейсон. — Вы мне это пытаетесь доказать?

— Точно так. У Лоис никогда не было никаких особых покровителей. Она хотела выразить себя в движении. Послушайте, мистер Мейсон, вы говорите, вы видели танцовщицу с веерами. Если бы вы когда-нибудь видели Лоис Фентон, настоящую Лоис Фентон, вы бы не назвали ее просто танцовщицей с веерами. Забываешь, что это женщина, когда она танцует, у нее все по-другому. Думаешь лишь о красоте.