Дело медведя-оборотня

– Им не напугать меня оковами! – Нестор откинул спутанные волосы со лба и поглядел на друзей с выражением, должным выражать героическую решимость.

– Не сомневаюсь в вашей смелости. Но ведь после такого скандала наш отдел неизбежно закроют, а нас отстранят от дел. Кто же тогда поможет этим несчастным? Кто спасет их от злодеев? Прошу вас, перестаньте гримасничать и отдайте вашу речь, пока ее кто-нибудь не увидел. – Сыщик попытался забрать листы у Барабанова, но тот поспешно отдернул руку и запихал бумаги за пазуху. – Отец Глеб! Может, вы сумеете на него повлиять, пока он не натворил дел?

Священник посмотрел на Барабанова долгим взглядом и со вздохом проговорил:

– Иногда тихое, кроткое слово слышнее, чем крик. Прежде чем кричать, позвольте мне сказать министру и градоначальнику свое тихое слово.

Барабанов, все еще пыхтя, раздумывал над ответом, когда Муромцев нетерпеливо заглянул ему через голову:

– Слава богу, вот и Будылин!

Начальник сыска уже заметил их и приближался с самой радушной улыбкой. Сзади за ним, блестя пенсне, пружинисто вышагивал Ларсен в сопровождении сопящего и отдувающегося Щекина.

– Роман Мирославович, коллеги, – Будылин принялся энергично пожимать руки своим подчиненным, – поздравляю с раскрытым делом! Но повременим с празднованием, у нас впереди встреча с высочайшими чинами, приятного в этом не много, но через эту святую инквизицию мы должны пройти, такова часть работы. Так не ударим в грязь лицом! Пойдемте же, не хватало еще опоздать.

Сыщики под предводительством Будылина заняли наконец свои места за овальным лакированным столом и устремили все взгляды на министра. Тот долгое время хранил молчание, перекладывал листы рапорта, многозначительно указывал сидевшему рядом градоначальнику на некоторые строки и задумчиво поглаживал свои невероятные бакенбарды. Через минуту, когда Барабанов, не выдержав напряжения, уже начал ерзать и покашливать, министр вспомнил про своих посетителей и обратился к ним бодрым тоном:

– Ну что же, Иван Дмитриевич, позвольте вас поздравить! Вы снова сослужили отличную службу для Государя и для Отчизны. Как и ваши сыщики. Настоящие орлы!

Градоначальник, согласно кивавший речи министра из своего кресла, иронично оглядел разношерстную команду. Барабанов сидел мрачный как туча, Ларсен, напротив, сиял от начальственной похвалы, а Щекин безуспешно попытался подобраться и втянуть огромный живот. Министр продолжал:

– Преступления, которые вы расследуете, может, и не несут прямой угрозы Государству, но важность для нашего министерства имеют чрезвычайную, так как производят большое возмущение в губерниях, да и по всей Империи. Что уж там, иной раз зверство, совершаемое злодеями, настолько дико и несусветно, что доходит до самого Государя. – Министр благоговейно возвысил голос и прижал правую руку к орденам, покрывающим грудь. – А Государь наш человек добросердечный, жалеет несчастных и впадает временами в большое расстройство. Наше министерство подобного допустить не может, и всем нам должно проявлять величайшую добросовестность и усердие на защите Государя и Отчизны. И ведь есть от кого защищать! Поистине до страшных вещей может дойти человек! – Он вновь открыл рапорт и принялся водить пальцем по странице. – Насильничать детей, жестоко убивать, рядиться в шкуры! Безумие! Дикость! Двенадцать душ успел погубить злодей, прежде чем вы остановили его…

– И это только доказано двенадцать, – тихо заметил градоначальник со своего места, – а сколько их было? Нам и не узнать теперь.

– …остановили его, и негодяй уже не сможет никому навредить. Наше правосудие порой способно проявлять похвальную расторопность, и, как вам известно, преступник был приговорен к смертной казни и на прошлой неделе его уже вздернули на виселице, как бешеного пса. И я уверенно могу сказать, что это ваша, Роман Мирославович, заслуга. Ваша и вашей команды. Только так мы победим преступность и установим законопослушание. Только так – выжигая каленым железом эти гнойники, истребляя чудовищ подобно античным героям! Роман Мирославович? С вами все хорошо? Что-то вы побледнели.

Министр раздухарился не на шутку и не сразу заметил, что лица сыщиков, ответственных за поимку убийцы, становятся все мрачнее и мрачнее. Министр в недоумении остановился:

– Ответьте же что-нибудь наконец!

За столом тем временем происходила невидимая борьба. Барабанов, больше не в силах сдерживаться, попытался вытащить из-за пазухи листы с подготовленной речью, но Муромцев стремительно пихнул его локтем в бок и грозно посмотрел на подчиненного. Нестор ответил дерзким взглядом, но после вмешательства отца Глеба, который положил ему руку на плечо и прошептал на ухо несколько слов, бывший народоволец смирился и сел тихо.

– Я отвечу. – Муромцев говорил медленно, стараясь подбирать слова. – Эти чудовища. Они не созданы по злой воле бесов. Мне кажется, это важно понимать. Они в некотором роде созданы нами.

– Потрудитесь говорить яснее, господин Муромцев, – сказал министр холодным тоном, лицо его стремительно багровело.