Дело мистера Болта

Между тем сегодня было именно 30 октября – день, когда семейство Рэмонов устраивало то самое торжество, а если выразиться точней, прием, на который я имел честь быть приглашенным. Конечно, в связи с последними событиями моей жизни, у меня не было никакого настроения и расположения к празднованию или веселью, но все же были причины, по которым мое присутствие там было обязательным. В первую очередь, мне, конечно же, хотелось видеть мисс Маргарет, ну а во вторую, это было долгом службы. Посему, собравшись самым тщательным образом, я пожелал миссис Мотс приятного вечера и вышел из дома. Не скажу, что вечер был очень приятным, да и как иначе, ведь уже почти ноябрь – период снега и холодов. Остановив извозчика, я уселся в повозку и направился к дому Рэмонов.

– Мистер, куда едете на сей раз? – спросил меня извозчик.

– Простите, мы что, знакомы?

– Вы меня не помните? Я уже вез Вас как-то, Вы тогда еще на кладбище ехали.

– Простите, я, вероятно, действительно Вас забыл, столько времени прошло.

– Да не так уж и много, – сказал он, рассмеявшись.

– А по мне, так уже целая вечность.

– Так куда направляетесь?

– К Рэмонам, на их вечер.

– Да, говорят, там сегодня много крупных личностей съедется. Вы туда по работе?

– Какая, однако, у Вас отличная память, – сказал я, недовольно усмехнувшись, так как не очень-то мне нравилось, что кучер сует свой нос в это дело. Однако после моей усмешки, выдавшей, по всей видимости, все мое недовольство, остальную часть пути мы проехали в абсолютном молчании.

Добравшись до места назначения, я вылез из повозки и, заплатив извозчику установленную сумму, остановился на секунду, чтобы немного осмотреться. Дом Рэмонов был сегодня притягателен, как никогда. Множество гостей стекалось к этим дверям ради удовольствия и чести здесь присутствовать. Гостиная комната, окна которой как раз выходили на передний двор, уже пестрила множеством дам и кавалеров, тени которых я видел в окне. Каждые несколько минут все новые и новые повозки подъезжали к парадным дверям дома. Судя по доносящимся до моих ушей звукам музыки, веселье было еще лишь в зачаточном состоянии, но вот уже скоро оркестр разразится громкими звуками какого-нибудь вальса или веселого старинного контрданса. Постояв еще некоторое время подле дверей дома, я преодолел уже привычные для меня несколько мраморных ступеней и позвонил в дверь. Дверь открыл уже знакомый мне лакей. Сегодня он был при параде, как никогда. Я поприветствовал его и протянул свое приглашение на вечер.

– Добрый вечер, мистер Болт, – сказал лакей Бэрон, вернув мне обратно проверенное по списку приглашение. – Добро пожаловать! – сказав это, сделал свой любимый жест рукой, как бы показав тем самым, что дорога передо мной открыта, и я могу смело пройти в гостиную.

Зала была полна музыки, света и веселья. Дамы и кавалеры кружились в торжественном вальсе, иные же вели приятные беседы, и все отдавало роскошью и блеском. По правде сказать, мне еще ни разу не доводилось бывать на столь пышных празднествах, да и вообще, я не был привычен до светских раутов в больших городах, поэтому чувствовал себя не много скованно и нерешительно.

– Мистер Болт, – послышался голос главы семейства за моей спиной.

– Добрый вечер, – ответил я, резко развернувшись к Чарльзу Рэмону.

– Как Вам нравится вечер? – поинтересовался как бы невзначай Чарльз Рэмон, горделиво окинув взглядом всю залу, будто мысленно отвечая самому себе «как такое может не нравиться?!»

– Да, вечер поистине удался, хотя в свете последних событий ни вечер, ни тем более мое присутствие на нем абсолютно не уместны, – сказал я, отведя взгляд в сторону.

– Мистер Болт, я думаю, что здесь и не место, и не время высказывать мне какие-либо недовольства, хотя, безусловно, я понимаю, на что Вы намекаете. Вы же, мистер Болт, были убережены от участи Вашего компаньона лишь по причине того, что я заинтересован в вашей работе, которая, мистер Болт, как мне кажется, уже давно стоит на одном месте и не дает никаких результатов!

Сказав это, старик раздраженно кивнул головой и, развернувшись ко мне спиной, удалился, затерявшись где-то меж пышных юбок и вееров. Я, к своему большому сожалению, понимал, что отчасти он был прав, и возможно даже, что не самой малой части. Ведь, по сути, все мое расследование, начавшееся столь яро и ретиво, терпело сейчас полное фиаско, хотя мистер Рэмон тщательным образом выполнял все обязательства, которые он на себя взял при первой нашей встрече. Теперь же после недельного лежания в постели я был полон сил и надеялся исправить всю эту ситуацию и побыстрей разобраться со столь затянувшимся делом. Увидев неподалеку мисс Ален, я ринулся к ней и, учтиво поклонившись, поцеловал руку.

– Очень рад видеть Вас, мисс Ален, благодарю Вас за приглашение еще раз.

– Я тоже очень рада Вас видеть. Не упустите сегодня своего шанса.

– Что Вы имеете в виду?

– Я имею в виду Ваше дело, а то ведь, знаете, отец очень негодует на Вас.

– Да, мисс Ален, – сказал я, опустив взгляд.

– Но я не собираюсь Вас отчитывать, мистер Болт, напротив, хочу Вам помочь, – сказав это, она подошла ко мне немного поближе, продолжая. – Вот, видите ту даму? Это миссис Пол, она тесно общалась с моей сестрой, хотя и не была от нее в восторге. Эрин считала, что ее недоброжелательность вызвана ничем иным, как завистью.

– Завистью? – переспросил я.

– Да, все мужчины были в восторге от Эрин, а миссис Поль лишь собирала засохшие листочки с лаврового венка Эрин. А вот тот господин в высоком цилиндре был, пожалуй, самым рьяным поклонником красоты Эрин. Ну а вот ту даму Вы, наверное, уже и сами знаете, это мисс Стоун.

После произнесения имени «мисс Стоун» мысли начали бешено скакать в моей голове, и я уже совершенно не слышал, что говорила мне мисс Ален. В чувства меня вернул мистер Кью Грегори, тот самый художник, с которым мы уже встречались некоторое время назад.

– Добрый вечер, – сказал он, обратившись ко мне.

– Добрый вечер, мистер Грегори. Кажется, в прошлый раз наш с Вами диалог не был завершен.

– Диалог? – переспросил он, – помилуйте, о чем?

– О Ваших работах, Вы говорили, что пишите картины для частных коллекций, но упомянули, что Вы бы никогда не стали тратить свой талант на написание портрета одной дамы, известной нам обоим.

– Это Вы о Маргарет Стоун говорите?

– И здесь я уже слышу свое имя, – раздался вдруг голос позади меня.

Я вздрогнул и обернулся. Это была мисс Стоун, как всегда блистающая своей роскошью и красотой. Лицезрение ее гения всегда будили во мне самые благородные и возвышенные чувства.

– Рада Вас видеть, мистер Болт, – сказала она, нежно улыбнувшись. – И Вас, мисс Ален, прекрасный вечер.

– Рада, что Вам нравится.

– О! Мистер Кью Грегори! – продолжала Маргарет, несколько добавляя голосу сарказма. – Когда же Вы, наконец, осчастливите меня вашим искусством? Знаете, господа, – говорила Маргарет несколько вызывающим тоном, – он ведь портрет мне обещал, а художник-то он видный, одаренный, вот и жду ныне его снисхождения.

– Мисс Стоун, Вы меня переоцениваете, мои картины отражают лишь суть человека. Какова суть – таков и портрет. К тому же, сейчас я пишу портрет мисс Ален, – после этих слов Грегори, видимо, чтобы избавить себя от общества мисс Стоун, сделал поклон и пригласил мисс Ален на кадриль.

– Вот видите, мистер Болт, как же своенравна эта богема.

– Да, но я не возьму в толк, отчего он так нелюбезен с Вами.

– Это длинная и неприятная история, и скорей она связана со мной, нежели с ним самим. Но прошу, никаких дел и расспросов, лучше пригласите меня на вальс, мистер Болт, я танцевать хочу! – сказала она, рассмеявшись.

– О, простите мне мою неучтивость, надеюсь, Вы подарите мне этот танец.

Сделав реверанс, мисс Стоун дала мне свою нежную белую ручку и, выйдя в круг, мы закружились в безумном опьяняющем ритме вальса. Голову мне кружил не столько сам танец, сколько моя партнерша. Ощущение ее в своих объятиях, аромат ее духов, шорох платья, тепло от ее легкого дыхания – все это сводило с ума мое естество. Звуки вальса стремительно разливались по всему залу, не оставляя нетронутым ни один уголок. Зала была переполнена яркими фигурами, бликами, музыкой, смехом, да так, что все это вызывало чувство усталости и желания смены декораций.

Завершив танец, я поблагодарил мисс Стоун и попросил ее представить меня тому самому господину в высоком цилиндре, о котором говорила мисс Ален. Маргарет легко и непринужденно подошла, обратившись к нему, после чего несколько посторонилась, чтобы дать мне дорогу, и продекларировала:

– Мистер Клод, позвольте Вам представить моего друга и прекрасного сыщика, мистера Болта.

– Очень рад, мистер Болт. Я Клод Адамс, владелец нескольких поместий и торговых судов Лондона. К вашим услугам.

– Рад знакомству, мистер Адамс, надеюсь, Вы не будете против, если я нарушу ваше веселье и задам несколько вопросов по делу, которое веду?

– О каком деле Вы говорите?

– О смерти Эрин Рэмон, вы ведь ее знали?

– Ах, да, Эрин. Очень жаль ее, конечно, – сказал он, тяжело вздохнув и отведя взгляд куда-то в пол.

– Мне сказали, что Вы были ее самым большим поклонником.

– Думаю, что не я один, – ухмыльнулся он.

– Да, но возможно, у Вас есть какие-либо предположения относительно ее смерти?

– Знаете, мистер Болт, мне кажется, это не место для подобного разговора. Приходите ко мне завтра к обеду, там и поговорим.

– Благодарю Вас, мистер Адамс, я очень рассчитываю на Вашу помощь, – окончив диалог, я увидел, что за всей этой болтовней, хотя и по делу, я упустил из виду мисс Стоун, весело танцующую уже в кругу других кавалеров.

Немного усталый, да и огорченный этим зрелищем, я вышел в соседний зал, абсолютно пустовавший в данный момент и, расслабившись в глубоком кресле, стал обдумывать свои дальнейшие шаги. Неожиданно я почувствовал мягкость тонких изящных ручек, нежно обвивающих мою шею.

– Куда же Вы ушли, мистер Болт?! – прошептал мне голос мисс Стоун, согревая щеку своим теплым дыханием. Несколько оторопев, я выдержал непозволительную в тот момент паузу, замешкавшись с ответом, тем самым явно продемонстрировав некоторый конфуз, случившийся со мной. Заметив мое смущение, мисс Стоун рассмеялась и тотчас же фривольно раскинулась на соседнем кресле.

– А вы, мистер, очень скромны, замечу я! – говорила она, смеясь. – Признаться, Вы первый такой мужчина в моем окружении.

– Видимо, это от Вашей красоты, мисс Стоун.

– Красоты? – говорила она, явно кокетничая, и торопливо обмахивала зардевшееся лицо веером.

– Да, признаться по правде… я ослеплен, оттого и робок пред Вами.

– Так значит, Вы влюблены в меня, мистер Болт?

– Вы хотите слышать от меня признание?

– Почему бы и нет? – замявшись на секунду, я отвел взгляд в сторону, судорожно обдумывая свои дальнейшие слова.

– Ну вот, я Вас смутила, – сказала она, немного расстроившись и уже, казалось, собравшись уходить. – Простите, мистер Болт, думаю, именно за эту черту меня так ненавидит мистер Грегори.

– Нет, это Вы меня простите! – парировал я поспешно, очнувшись от нашедшего на меня помутнения. – Мисс Стоун, я знаю, что Вы женщина, полная добродетелей и нравственности, поэтому я просто не позволяю себе говорить Вам о каких-либо чувствах. Мне бы очень не хотелось Вас компрометировать, Маргарет…

Неожиданно в комнату вошла та самая миссис Пол, о которой говорила Ален. Это была уже немолодая женщина среднего роста, но судя по всему, с большими амбициями. Манеры ее были настолько наигранно ярки, что ее появление в комнате было словно мазок яркой краски на чистом холсте художника.

– А Вы, мисс Стоун, не меняетесь, все так же отличаетесь поведением, не приличествующем даме.

– Это миссис Пол, – сказала Маргарет, обратившись ко мне, – самая яркая ханжа и завистница в нашем обществе!

– Что!? – возмутилась миссис Пол.

– Между прочим, мистер Болт, – продолжала Маргарет, подливая масло в огонь, – эта дама была знакома с Эрин и страшно ей завидовала, а потом поспешно выскочила замуж за некоего военного среднего ранга, чтобы якобы утереть нос Эрин своим новым статусом замужней дамы.

– Что Вы себе позволяете?! Вы – беспринципная особа!

– Да к тому же, – не унималась Маргарет, злорадно улыбаясь, – миссис Пол даже проглотила то, что муж ее был бывшим поклонником Эрин, которого она выкинула как старую перчатку!

– А Вы, мисс Стоун, ничего не хотите сказать своему новому кавалеру?

– Дамы, я прошу Вас, прекратите, – начал было я, как в комнату вошел мистер Рэмон.

– Что здесь происходит? – спросил он, строго посмотрев на мисс Стоун.

– Ну право же, ничего! – ответила Маргарет, наигранно рассмеявшись. – Я уже ухожу, мистер Рэмон, благодарю Вас за прекрасный вечер.

Забавно, думал я про себя, мисс Стоун, женщине, казалось бы, слабой и беззащитной, удалось сохранить такое спокойствие, пусть даже и напускное, ни один мускул лица ее не дрогнул перед мистером Рэмоном, и это при том, что она прекрасно знает, как он к ней относится.

– Всего Вам хорошего, мисс Стоун, – сказал Чарльз Рэмон, строго или скорей черство-негативно посмотрев на нее.

Резко отвернувшись, мисс Стоун молча проследовала из комнаты, оставив нас троих в абсолютной тишине и затаившейся ненависти в воздухе.

– Ох, мистер Рэмон, и зачем Вы только общаетесь с этой особой! – сказала миссис Пол, всплеснув руками. – Она уже и без того погубила Вашу старшую дочь, а Ален, такая милая, такая наивная и молодая душа, не выдержит общения со столь порочной дамой.

– Миссис Пол, я прошу! – резко прервал ее Чарльз Рэмон, и в комнате опять воцарилась тишина.

– Мистер Рэмон, пожалуй, я тоже пойду, меня еще ждут думы относительно нашего дела.

– Да, ступайте.

Поспешно поклонившись, я вышел из комнаты, взял у лакея свои вещи и, одевшись, вышел на улицу. Моросил мелкий дождь, за моей спиной все еще раздавались звуки торжественной музыки. Такие контрапункты напомнили мне о Маргарет. Конечно, повозка ее уже далеко, везет ее домой где-нибудь по ночным дорогам, совсем одну… Мысль о том, что вот, еще некоторое время назад, возможно, на этом самом месте проходила она, будоражила мою кровь. Оглянувшись по сторонам, я понял, что мне уже едва ли удастся нанять экипаж – улицы были совершенно пустынны и одиноки. Делать было нечего, я двинулся неспешным шагом в сторону моего дома. Идя темными дорогами ночного Лондона, я все думал о Маргарет.

Сегодняшний вечер несколько расставил все по своим местам. Эта ее откровенность или даже дерзость была ей абсолютно не свойственна прежде. Я не мог понять, чем было вызвано ее столь неподобающее поведение. Хотя, если рассмотреть этот вопрос с другой стороны, то откуда мне было знать, какова мисс Стоун в действительности. Да и потом, эти слухи вокруг ее персоны… У меня не было оснований в них верить, но и оснований не верить тоже. К тому же, насколько я сегодня мог убедиться, далеко не все в восторге от общества мисс Стоун. Мистер Грегори, ровно как и миссис Пол, дали мне это лицезреть в совершенно явной и неприкрытой форме. Конечно, даже если бы эти слухи и подтвердились, на мое отношение к Маргарет это не сказалось бы никоим образом, я ведь, видите ли, был влюблен в эту женщину. А вот на ее личной безопасности вполне могло, так как если слух подтвердится в отношении мисс Стоун, значит он верен и в отношении Эрин Рэмон, и тогда станет вполне очевидно, за что она пострадала, а это будет означать, что Маргарет может ожидать подобная участь. В глубине души я молюсь, чтобы это было не так, ведь я все равно не смогу ее уберечь…

Продолжая идти дальше вдоль улиц и размышлять над событиями сегодняшнего вечера, я вдруг был как громом поражен женским криком, разрезавшим тишину. Остановившись, я стал озираться по сторонам в надежде если не услышать, так хотя бы заметить что-нибудь, что могло бы дать мне подсказку о том, в каком направлении был крик. Сердце мое учащенно забилось. Вдруг крик раздался еще раз, и теперь я уже отчетливо понял, с какой стороны он доносился, и стремительно ринулся в темный переулок, тыркаясь во все ближайшие тупики, как слепой котенок. Наконец, вдалеке я увидел темную фигуру, склонившуюся над землей.

– Стой! – крикнул я и кинулся вперед. Фигура резко обернулась и, быстро вскочив на ноги, бросилась прочь с места своего преступления. Выбиваясь из сил, я свернул в тот же переулок, куда только что свернула фигура; переулок был темный, пустой и расходился на несколько широких улиц, переплетающихся с другими подобными улицами, а те в свою очередь еще с другими, и так бесконечно. Я остановился и, задыхаясь от нехватки воздуха, с горечью констатировал, что я его упустил. Однако мне удалось разглядеть на преступнике длинную одежду – скорей всего и вправду подрясник, но это обстоятельство никак не меняло дела, а только запутывало его в большой и сложный клубок.