Дело мистера Болта

И сейчас я, конечно, понимал, что залезть в морг — это безумство в высшей степени, а с другой стороны, я не особенно видел другие варианты. К тому же, у людей есть еще одна пагубная особенность, а именно — если уж что-либо западет в их несчастные головы, то не будет в ней спокойствия, пока человек это не реализует. Да, я не исключение. Боюсь только, что подельника на сей раз у меня не будет, и в этом случае дело, конечно, еще осложнится, так как сам я раны уже видел, мне они ни о чем не говорят, поэтому необходимо будет либо зарисовать их, либо сделать еще что-то, что помогло бы потом сравнить их с орудиями из энциклопедии. Еще один минус моего предприятия состоял в том, что теперь мне необходимо, словно коршуну, дожидаться новой жертвы, чтобы, так сказать, успеть, пока все свеженькое.

Итак, за всеми этими рассуждениями, я незаметно для себя добрался до дома мисс Стоун. Мне открыла уже знакомая негритянка и, приветливо улыбнувшись, спросила, чем она может быть мне полезной.

— Добрый день, я к мисс Стоун, правда, мой визит немного спонтанный, мы не договаривались с ней о встрече.

— А мисс Стоун еще почивает.

— Ах да, ну что же, тогда простите за беспокойство, — сказал я, заметно расстроившись, и собрался уже было уходить.

— Постойте, мистер, я все же справлюсь о Вас у мисс Стоун.

— О, это было бы очень любезно, — сказал я, явно воодушевившись.

— Да, подождите, — сказав это, негритянка направилась куда-то вглубь дома.

Надо же, думал я, такое время, а Маргарет все еще в постели, странно… Вернувшись через некоторое время, негритянка протянула мне маленький листочек, сказав:

— Мисс Стоун не может Вас принять, но она просила передать Вам эту записку.

Взяв записку и раскланявшись в знак своей благодарности, вышел на улицу и поспешно устремился домой. Мне хотелось прочитать ее именно дома, в спокойной обстановке, насладившись словами, написанными внутри. Вернувшись домой примерно через час, ровно столько занимала дорога от дома мисс Стоун до моего, я пожелал приятного вечера мисс Мотс, и, войдя в комнату, скинул одежду и жадно впился глазами в строки.

…

«Дорогой мистер Энтони, к сожалению, я не могу принять Вас сейчас, но надеюсь, Вы не откажете мне, если я попрошу Вас сопроводить меня в театр этим вечером. Я буду ждать Вас возле театра Авиньон ровно в 19–30. Целую.

М.»

По мере чтения этой записки сердце мое стучало все громче и громче, сильней и сильней, оно, казалось, готово было выскочить из груди и полететь к ней на крыльях прямо сейчас! Я не верил собственному счастью — я и мадам Стоун. Такая дама и простой провинциальный сыщик с сомнительной внешностью и полным отсутствием перспектив. Конечно, как ни странно, несмотря на мой, в общем-то, еще молодой возраст, я был человеком весьма искушенным в жизни, и мой опыт и знания говорили сейчас, что ни к чему хорошему подобный союз привести не может. Но как может человек внять голосу своего разума, когда его полностью захватывают эмоции. И дело тут было и в самой ситуации, и в мисс Стоун, и в обстоятельствах нашего знакомства, и во мне самом. Я ведь, хочу признаться, был очень неудачлив до амурных дел. Не знаю, в чем именно была причина, но это был уже факт, причем настолько весомый и упрямый, что ему мне нечего было противопоставить. И несмотря на все это, зная, понимая и даже более того, испытывая внутри себя уже некое дурное предчувствие, заглушаемое радостными надеждами, я решил, что лучше я переживу еще одно разочарование от любви, нежели от упущенной возможности.

Как и было условлено, а точней, приказано в записке, ровно в 19–30 я уже стоял у театра Авиньон. Театр этот славился на весь Лондон, причем не только своей красотой, поспорить с которой было просто невозможно, но и своей престижностью. В Авиньон каждый день, а точней вечер, стекалось огромное количество народу. И, конечно же, не простого, а самого что ни на есть изысканного и утонченного. Оно и понятно, ведь стоимость одного билета в этот театр, причем, сразу оговорюсь, не на самое лучшее место, составляла примерно две месячных зарплаты обычного лондонского трудяги.

Итак, как я упомянул, театр поражал своей красотой. Это было очень большое строение, которое по роскоши своей мало чем уступало даже дворцу Ее Величества. В летнее время территорию театра украшали еще множество фонтанов и, конечно же, совершенно роскошный сад с большим количеством аллей и клумб. Но так как сейчас уже шел ноябрь, и улицы были покрыты небольшим слоем снега, то ничего подобного видеть не приходилось.

Ровно в 19–45, то есть с опозданием на 15 минут, как и положено приличной даме, подъехала мисс Стоун. Да, Маргарет была именно той женщиной, влюбляться в которую можно было снова и снова. Вот и в этот раз ее блеск и красота буквально ослепляли и затмевали мой разум.