Дело молодых

— Всё, этот проход на какое-то время закрыт, — сказал, подойдя к УАЗику, Андрей, — теперь им придётся сюда в обход идти.

— А куда сюда-то? — спросил я растерянно.

— Не узнаёшь? — Андрей рассмеялся с заметным облегчением, — Оглядись!

Я огляделся — вокруг были обычные, нормальные до слёз гаражи. Плохо покрашенные, небрежно сложенные, утилитарные до безобразия — но совершенно явно родные, живые и действующие. Я даже место узнал — один из тупиков недалеко от моего проезда. Чёрт побери, в воздухе ещё витал запах горящего бензина, и в крови бурлил адреналин погони, но я был, можно сказать, дома.

— Поехали через твой, — сказал Андрей, — новый проход делать нет смысла.

Я слегка потупил, потом вспомнил — да, ведь у меня в гараже теперь ворота в иные миры! Не смог сообразить с устатку, хорошо это или плохо — просто махнул рукой, и, объехав стоящий Патр, направился к себе — на этот раз, на правах хозяина, первым.

Доехав, открыл ворота и сделал приглашающий жест — вэлкам, мол. Мои попутчики вылезли и, стараясь держать оружие по возможности незаметно, кое-как втиснулись в переполненный «Патриот». Последним, сказав мне на прощание: «Ну, увидимся…», залез на переднее сидение Андрей.

Высокий внедорожник аккуратно въехал в гараж, буквально миллиметром вписавшись под верхнюю перекладину ворот, и я закрыл створки. Через пару минут открыл — внутри уже было пусто, только запах выхлопа. Поднятые рольставни задних ворот демонстрировали скучную кирпичную стену. Я привычно развернулся, въехал задом и, наконец, заглушил мотор. Всё, спать.

Глава 29. Криспи

Машина вернулась одна. Даже в самом тяжёлом состоянии Криспи сохраняла способность считать — уж до двух точно. И одна машина — это не две. И это не та зелёная машина, которую она ждала, сама не зная зачем.

Из салона вылезли, сопя и ругаясь, чем-то сильно недовольные приехавшие. Их было многовато для одной машины, но того, нового, человека среди них не было. Была женщина, которую Криспи раньше не видела, но она не привлекла её внимания. Девушка смотрела на дорогу и ждала зелёную машину.

Пришлось накрывать стол, заваривать чай, нести продукты, убирать и мыть посуду. Но каждый раз Криспи возвращалась на подъездную дорожку и смотрела вдаль. Ведущиеся вокруг разговоры её не занимали.

— С ножом? На тебя? Наша мисс Тормоз? — смеялся Пётр.

— Я клянусь тебе! — горячился Кройчи.

— Ты его с ложкой не перепутал? Ложкой она ловко орудует, точно.

— Я тебе говорю — она опасна!

— Кройчек-геройчек, для тебя и сквозняк опасен. Понты сдувает.

— Я тоже думать, она притворяться, — вмешался Карлос, — я чувствую, она не такая, как другие.

Он попытался откинуть Мерит волосы с лица, но та быстро замотала головой.

— «Думать» он, — скептически сказал Пётр, — мыслитель у нас завелся, поди ж ты. А я, вот, думаю, что это Кройчек наш не такой, как другие. Потому что он уникальное ссыкло.

— Я следить за ты! — сурово сказал горец девушке. — Однажды ты ошибаться, и я здесь!

Мерит проигнорировала угрозу, неподвижно сидя на лавке. Куда она смотрела, понять было невозможно.

Новая женщина глядела на Криспи неприязненно и выглядела всем недовольной. Ради неё запустили генератор и даже подали горячую воду, хотя Пётр бухтел про «последнюю солярку на всякую фигню». Но бухтел тихо и с оглядкой, как будто опасался. Криспи смотрела, как женщина долго моется за стеклянной перегородкой душа. Стояла, терпеливо держа в руках халат и полотенце. Свое полотенце — единственное чистое в доме. Даже в полусонном состоянии она отметила, что женщина красива — нестандартной экзотической красотой неизвестной ей расы. Темная кожа, слегка раскосые, но при этом очень большие карие глаза, узкая талия, большая грудь с черными ореолами крупных сосков, длинные стройные ноги, жесткие и блестящие очень черные курчавые волосы. В ней чувствовалась сила и какая-то резкость.

— Дай сюда, чего застыла, кукла безмозглая?

Она вырвала у засмотревшейся в окно Криспи полотенце. Дорога за окном была пуста, зелёный автомобиль все ещё не вернулся.

— Халат давай, ты, Зина резиновая… Поразвели тут сексшоп, козлы.

— Не забудь воду с пола вытереть! — женщина резко повернулась и ушла. В халате, с полотенцем на голове она смотрелась натурально царицей Савской, но Криспи, это, конечно, в голову не пришло.

Чуть позже, убирая в кухне, она услышала разговор под окном. Андираос и женщина говорили нервно, но тихо.

— Три недели, Анди. Три сраных недели, — злилась женщина, — в загоне для рабов, в сером комбинезоне, как эти ваши давалки. Сразу, знаешь, вспомнила детство золотое. Жрать всякую дрянь, мыться под краном под гыгыканье этих трактористов, постоянно ожидать изнасилования. И ради чего?

— Ты же знаешь, дорогая, как это важно для меня… Для нас! — оправдывался Андрей. — И они бы тебя не тронули!